Сам же Мал, древлянский князь, исчез, убежал, видать, да оставил Ольге своих детушек: Добрыню восьми лет и Малушу – десяти. Взяла Ольга их к себе в услужение. Покорила она древлян, дань тяжелую наложила, да ввела погосты и уроки, чтобы дань сама к ней отныне текла. А за те злодейства и за хитрость стали прозывать ее в народе змеею.
А она – и впрямь змея – не унимается. Поселилась рядом с Киевом в Вышгороде и давай там беспутничать да злодействовать. Бабья сила в ней забурлила, выхода требует. Что ни вечер, присылают ей из Киева трех мужей на растерзание, не простых мужей – богатырей. Ни один из них не возвращается. Кто под ней умрет от мук нестерпимых, кто – уже под утро. А бывало, кто выдерживал, заточали того обессиленного в пещеры под Вышгородом да отхаживали, чтобы снова к Ольге-змее отвести. Уж вторую-то ночь с ней никто не мог сдюжить.
Осерчали на такое злодейство боги славянские. Одним утром по осени вдруг погасло солнце ненадолго. Потемнело вокруг, тихо стало, каждый зверь лесной, каждая птичка да травиночка притаились. Говорили люди, то Ольга-змея солнце схватила, да оно, лучезарное, вырвалось. И с тех пор пошло: что ни год – недород, что ни лето – дожди, одна гниль в земле, и есть нечего.
А змея себе усмехается:
–– Раз не люба я богам, то и мне они не нужны,– и велела убрать капище из Вышгорода, да давай по-прежнему злодействовать. Стали про нее в народе сказывать: коль по три мужа змея берет, то и три срамных места у нее, а где три срамных места, там и три головы.
Как проверить такое? Кто видел ее нагишом, тот умирал неминуемо.
Испугались мужчины, разбежались: кто по дальним весям попрятался, кто в Хазарию подался, кто – в Царьград. Лишь хромые, слепые да немощные остались – тем не страшно. Да кому Русь защищать? Некому. У самой Ольги дружина новая, невиданная: набрала она к себе в дружки девушек-поляниц – как одна все в плечах широки да грудасты – и те зверствовали самой змеи не меньше: по городам, по весям для княгини мужчин искали.
Перевелись богатыри на Руси.
Чтоб в Хазарии о том не прослышали да еще тяжелее дань не взвалили, посылает змея Ольга посольство во Царьград: «Мол, мы были с вами врагами, а теперь давайте союзничать. Вот вам в знак замирения ожерелье царевны вашей бесценное. Присылайте своих воинов на защиту моей стороны. Сил накопим, пойдем вместе на Хазарию».
Греки думали недолго, отвечают: «Мы и воинов пришлем, и свет на землю русскую, что в религии нашей обретает – нет защиты надежнее. Чтите бога нашего Исуса Христоса, а своих богов прогоните, наш, де, бог, Исус Христос, не терпит чужих с собою рядом».
Тут смекнула Ольга-змея: их-то греческий бог кроток, не мешает он грекам вершить грехи тяжкие. Отвечает она согласием: «Наши боги давно мне не любы. Не могу я, великая княгиня, сносить их ненависти. Слишком часто они в мои дела лезут, учат жить по-своему, по старому, а страдает от этого вся Русь».
С той поры наехали греческие воины и попы, да давай для своего бога хоромы строить по всему Киеву. Не пошел их бог на капище. Не понравилось это славянам: как же так, говорят, наше капище для любого бога открыто, поклоняйся, кому желаешь, а что у тех хазар-иудеев, что у этих греков – свои божества, ревнивые да корыстолюбивые. Но заметили тут некоторые люди, кто посметливее: не берет змея христиан во заложники – не может. И давай эти, шустрые, креститься, веру менять, на старых своих отцовских богов плевать.
