– Тварь такая. Редко встречается. Но иногда удается в гуще леса ее увидеть. Кричит еще так… пронзительно.
– Ага, я слышал, – подтвердил заинтересованный Тим.
– Вблизи его никто никогда не видел, обычно он высоко на дереве сидит. Но на людей никогда не нападал! Но вообще тварь, видимо, хищная! Однажды древесный дьявол убил корову, которая паслась на поляне, отбившись от стада. Пастухи издали видели, как что- то такое черное спрыгнуло с дерева, а потом корова упала. Они подбежали, отогнали его… Он осторожный, людей близко не подпускает… А у коровы весь бок был распорот!
– Ничего себе! Я никогда ни о чем подобном не слышал! – удивился Тим. – А он один или несколько?
– А кто же их считал? – пожал плечами Дульф. – Да их в позапрошлом году в первый раз увидели, раньше, вроде, не встречали таких! Старики только говорят – давным—давно попадались такие.
– Откуда же они взялись? И почему вы никому не говорили про них?
Дульф угрюмо молчал, зато заговорил староста:
– Эх, мил человек! Мы с людьми из других мест почти не общаемся! Вот уж пожалуй, год никого у нас чужих не было! Прошлой осенью приказчик от купца приезжал, он нам все время соль продает, ну еще там кое-что необходимое. Кузнец наш потом ездил в Холмовище, железо покупал. Да и все, зимой дороги нет, не ездим никуда. Вот никто и не знает, что тут у нас делается! Да и что удивительного? Кто знает, что за существа невиданные еще в Дальних горах живут? У нас тут преданий всяких много, в них про всякие страхи и чудеса рассказывается, какие тут раньше были! Много ли люди в Дальние горы ходили? Нет. Даже горцы там не все места знают, есть долины, куда горцам ходить запрещено испокон веков!
– Кем? Почему? – допытывался Тим.
– Старейшинами. Так они – горцы – сами говорили. Так то!
Они помолчали, выпили немного браги. Потом Иржи поинтересовался:
– А что, Дульф, ты местный, что ли? По правде говоря, не похож ты на местных.
На это местный охотник коротко, в сжатых выражениях, рассказал свою историю: что отец его и вправду был северянином и плавал на торговых кораблях в разные страны, а когда получил травму – остался на берегу, в одном из портов южного побережья. А по тракту, по которому Тим и Иржи ехали от Старой Пущи до харчевни Мартына, до Ясноморья – главного порта южного побережья – было не очень далеко. Сначала тракт уходил на восход, к Мостовищу – столице Пригорья, а после круто поворачивал на юг и верст через пятьдесят выходил на приморскую равнину.
Там, в Ясноморье, Дульф и родился. А когда ему было всего пять лет, отец с семьей по какой-то причине перебрался сюда, в дикие горы. «Может, в историю какую попал, – пояснил северянин, – а может, просто тяжело там было жить без работы». Здесь Дульф и вырос.
– Только не в этом поселке, а в Выселках.
– Что еще за Выселки? – удивился Тим. – Я думал, здесь другого жилья нет на десятки верст.
– Ну да, нет, – неохотно подтвердил староста. – Почти. Тут в нескольких верстах жило несколько наших семей отдельно. Всего пять дворов там было. Прямо среди леса. Да сейчас там всего две семьи осталось: Дульф вот после смерти родителей сюда перебрался, кто-то вообще из этих мест подался…
– Не боятся они там, среди леса, жить?
– Раньше не боялись. Там у них такой частокол вокруг – в полтора человеческих роста! А теперь? Не знаю, там вроде все спокойно было. Только они посторонних не любят, не советую вам к ним ходить. Еще не разберутся, издалека стрелу пустят!
