– Галя, ты уже думаешь как бы нам поудобнее и побыстрее отсюда взять курс на Орёл. Тем более, всё исправно, даже дефицитные подфарники не разбились. Стоим уверенно на четырёх колёсах…
И он уже хотел поцеловать место приводнения. Так целуют землю моряки, возвращаясь с небольшого, кругосветного похода по семи морям и океанам. Но, понял, что его не поймут аборигены этого сказочного края. И, просто под аплодисменты этого приветливого народа спел, но фальцетом, хотя совсем недавно у него был баритон, почти бас.
– Не пройдёт и пол года, как я возвращусь, чтоб опять, чтоб опять улететь на пол…дня, неет, только не в это болото.
Так он думал, что мы плавать будем под его аккомпонимет, а Володя, Высоцкий, умер бы от смеха от такой интертрепации его, тогда любимых песен, которые звучали у всех туристических костров, нашей большой страны.
Извлечение из вод болотных было немного медленнее, чем приводнение, с пришлёпом. Всё было просто. Никто не желал спускаться в эту почти клоаку, да и лестниц таких не было. По приказу с небес – оттуда сверху шли приказы. Вот стенография процедуры или скорее извлечение из адового болотца рабов Божиих Галины и Семёна.
Дословно.
… – Закрепите четыре стропы. Садитесь в авто. Плотно захлопните двери. Опустите стёкла. Молитесь. Нна колени! Не шевелиться. Не разговаривать, а то будете с прабабушкой беседовать таам, далеко, туда даже трамваи не ходят. Потом бурные аплодисменты. Они, правда, удивились, что мы ещё и умудрялись во время всей этой процедуры, бегства из ада, смотреть по сторонам, будто мы прощались с белым светом. Вся эта процедура вхождение в райские ворота заняла ровно 8 часов 88 минут. Так сказал нам главный Ангел Спасатель, с бородой затерявшегося в горах горца, который уже и забыл где его дом с большим грецким орехом.
Потом ещё все долго вспоминали горцев, которые их хотели угробить своим тонким южным юмором,… они спустили на верёвках лукошко с чачей, и, почти на русском наречии объяснили, что легче будет входить во врата рая, не так страшно. Это не метро с эскалатором, даже таким глубоким, как в Питере. А потом, ох и юмористы. Спустили верёвку с узлами, что бы мы по одному поднимались самообслуживанием, солдатским, почти, М.Ч.С. А потом спустили шторм трап, верёвочный. Но после беседы 88 минутной, решили, что складная двухметровая лестница,– Семён Кириллович, осечка, а матушка, круглая как колобок, и вес на двоих хватит, поняли пустую свою беседу с русским речевым сопровождением щекочущих душу и тело по самые пятки, словес, понятным на всех языках…
… Галина Ивановна уже не смогла дальше рассказывать как их, всё- таки краном, подняли сидевших в машине, и не совсем теперь мягкую,– вторую посадку с трудом завершили. Но приводнение было немного помягче, – рессора нашего неглубоководного агрегуя всё таки не выдержала. А они потом восседавшие, долго натирали позвоночники какой то смягчающей мазью, но это было уже позже, когда тихо мирно двигались в сторону своего города Орла…
… В скульптурной мастерской, затаив дыхание, потом аплодировали своему учителю, Учителю, с большой буквы.
– Отдохнули. За работу. Сказала она, как всегда мягко, но чётко и мы снова взялись за глину ваять бюст, защитника Родины, который хитро, умно, улыбался.
Ну, ладно сынок. Слушать такого рассказчика это хорошо, но она, Галина, потом поведала, что пока они ползли, ой, нееет, ну двигались до дому до хаты, не заметили, что те волосы, которые у мужа были почти все в отпуске, бессрочном, кто то измазал белилами, да и у неё после принятия ванны, оказалось, побелели, правда только с той стороны, которая была у раскрытого окна. Научно не смогли докопаться о причине. Только он, как юрист, пропел,– оотдохнуулиии…
