Эх, как хорошо и плохо жить в деревне. Все новости, все общее. Все сплетни и правда – достояние всех как в одной семье. Ходят по деревне шепчутся, скрывают и скрываются, а шило из мешка торчит. Вот она, двуликая прошла, скорее двухличная их так в деревне величают. Спросит о здоровье и тут же ляпнет, что вот у тебя на лице прыщик или пятнышко, это не просто так, тут попахивает онкологией, сходи, проверься… Подташнивает от таких. Тут же и на собрании выступит, как достойный человек, учительница все-таки. А ученики, о эти светлые головки-головушки недолюбливают таких. Просто не хотят её даже видеть…
Еще пошли слухи, что стариков «помогает» отправлять на тот свет… А её, пустили же козла в огород охранять капусту от волков, допустили к деньгам. Организовали секту, обдирают прихожан, а ей доверили кассой заправлять-распоряжаться. Этих людей величают двухличными.
… Ну почему ей, почему сначала показали во сне, а спустя три дня ей рассказала по страшному секрету, бабуля случайная попутчица, незнакомая. Зачем? И случайность ли это?
И, и опять-таки ровно через три дня во сне она спорила с кем-то. С кем?
Автобус снова крутил лихо по серпантинам, а дед крутил мозгой художника, как ей этой красавице убрать сарказм, что бы губы улыбались. В скульптурном портрете или рисунке это не сложно -поднять чуть-чуть краешки этих вишневых губ. И характер не потеряется и улыбка, вот она полноценная и загадочная, как у Джоконды. Он снова выставил «двойника», поработал. Она открыла глаза и улыбнулась чуть-чуть, краешками вишнёвых… Робко, и снова губы загрустили. Потом закрыла глаза и улетела, улетела к своему первому. Своей первой и последней любви.
… Первая любовь. …Это всегда на всю жизнь. А у неё эта пора была всего три дня. И всё. Исчезла. Испарилась. Любовь была и уплыла. И виноватых нет. …Они встретились на дискотеке вечером. Она его видела впервые. Он тоже. Три раза встретились и разошлись, как в море быстроходные катера. Он просто больше не приходил и не звонил.
… В школе у неё никогда не было парня. А у девчонок уже, во всю гудели романы. Романы, как они сами величали Это. Некоторые имели симпатий уже с четвертого класса, и на общих фотографиях обводили цветными карандашами имена своих пассий. И странно дружили, не один год. Просто, по детски мило и радостно играли в «ручейки», третий лишний…
Её никто и никогда не дергал за косички, длинные вьющиеся… Не просили помочь разобраться в какой-нибудь противной теореме. Даже в кино, когда они ходили всем классом, рядом были только девчонки или классный руководитель.
Свою обиду и тоску за постоянное свое одиночество она доверяла только ей, подушке, обливаясь слезами. А мать утешала, а мать твердила, что твое еще доченька придёт. Ты еще ребенок. И она успокаивалась, верила. Принц ждет её. Он ворвется в ее жизнь, и все сомнения и огорчения и пустоту души, он заполнит любовью и лаской. Она вспомнила про девочку Раю в пятом классе. Каляка – раскаряка дразнили её пацаны. Мало того, что она была такой как придразнили, она еще была обозлённая на всех и вся за то, что она «гадкий утенок». Её обижали и уж, если дергали за косички, то так, что сердце заходилось. И ожесточенная, она кидалась на всех как звереныш.
Окончились летние каникулы. И пошло-поехало. Айда посмотрим, помлеем, говорят утенок, стал лебедем. Похихикали пошли. Потом долго шептались и спорили, что она стала необыкновенной красавицей, даже походка стала как у принцессы, как будто она не идёт, а несёт нежно свою величавую красоту. Пацаны зауважали, но боялись даже подойти к ней…
