Потом юморист отстал и стал изучать растительный мир вокруг исследователя – одиночки. Конечно следов никаких – не нашли, визитку им никакую никто не оставил, а потому на нет и суда нет.
… Сутки прошли в тоске и тревоге.
Собрался совсем ненаучный Совет и, задумались. А что теперь?
Юморист запел, как всегда, невпопад.
– Домоой, домооой, над бухтой чайка вьётсяаа…
Но другой юморист рассудил так. Если даже им сняться с якоря, построиться, и, пойти, как корабли в море, – в кильватер… – не доберёмся до дому до хаты. Много дней нашего плавания она, бывшая краса, не успокоится, но скорее упокоится. А как её на трудовых ручках и плечах, нести по непроходимой тайге?! Груз всё – таки весьма деликатный. Да ещё и её, далеко не мажорные, плач – завывания почти египетских плакальщиц, которые сопровождают своего любимого фараона, в царство вечного блаженства.
Таак, под аккомпонимент, радужных египетских мелодий, – беседах, прошли день и ночь.
По прогнозам оптимистов… она, не вынесла муки и, с радостью поскакала вприпрыжку, за процессией фараона. А поскакала потому, что нога у неё одна. Та, где, когда то была ягодичная мышца – не работала, портняжные мускулы – тяги, которые должны переставлять её ножку, тоже были перемещены в другую сторону, и, совсем не выполняли того, что требовалось.
Как ни странно, и не страшно нужно идти и убедиться, что ей уже рядом с фараоном не больно и, и, даже весело, уж лучше быть такой красе, рядом с фараоном, чем таам, на грешной земле умирать в такими муках, в объятиях этого жуткого существа, – интеллигента в… пятом поколении, в семействе обезьян не арийской крови.
Злой юморист замолк. Ему, правда чуть помогли, и он обещал, больше никогда не высказывать свои нелепые оптимистические прогнозы. Просили, согласиться выпить успокоительный чай, приготовленный на хвосте бурундука. Говорят, он успокаивает юмор, который попахивает садистским сарказмом.
Так в радости и надежде они приблизились к не спящей царевне – красавице, хоть и бывшей теперь.
Стоны, всхлипывания их обрадовали. Значит она ещё с ними, а не с фараоном.
Утешили. Спросили. Дали ей чай – настойку под названием бурундувай.
Так его назвал автор. Беглый каторжанин, дореволюционный, конечно. Обещал, что эта панацея от пожара, злых духов и от всех болезней. Ну почему заканчивается тремя буквами… ВАЙ?
А это просто, боль таккааая, как от пираньи, которая заскочила не быку, который купался в речке, а к тебе, в мочеиспускательный прибор, который ещё не выпустил на свет ни одного жителя планеты земля, и, вот она, эта кроха – рыбка, маленькая совсем, не больше твоего большого пальца на ноге, буянит в твоей утробе, и, пытается любым способом выбраться на свет Божий. Ей всё равно, через какие каналы.
Может и напрямую, а может и через прямую кишку. А если повезёт, то напрямки, напростец, как говорят на Украине, быстрее пронырнёт через прямую мышцу живота, тихонечко, не зацепив, ненароком другие органы и члены. А ты в это время ей ааккомпонируешь, на высоких нотах, крещендо и фортиссимо вай – вай, вай вай, что бы ты, зараза издохла…
Непонятно, до чего дотрепался бы наш юморист, – не спящая красавица двинула в его лицо, всю свою силу, – собранную в один кулак. Все пелёнки, от которых, этих памперсов, несло во все ноздри… таакоое, – скунсово, возмездие!!!
Потом ещё гонорар, за юмор, – фингал, между его лобных бугорков. И, он затих, слава Богу, не навсегда.
