– На работе, конечно. Есть же у него там какой-никакой сейф? Слушай, радость моя, смотайся-ка ты к нему в офис.
Галка попыталась возразить, но Юлька была настроена решительно:
– Если ключей не найдем, привожу нашего Степку из ЖЭУ, пусть лезет через балкон.
Галка понуро выбралась из Карлы. Глядя, как она разворачивает «тоёту», Юлька мрачно проговорила:
– Вот и связывайся с этими бизнесменами. С виду вполне приличный человек, а каким хамом оказался.
– Почему хамом?
– А как еще назвать подобное самоуправство? Хамство чистой воды.
Настроение у нас было такое поганое, что даже разговаривать не хотелось. Так в молчании, прикуривая одну сигарету от другой, мы просидели до Галкиного возвращения.
– Вот, в столе были, – протянула она мне кольцо с тремя ключами.
– Пошли, – скомандовала Юлька.
– Не могу, Мишка, наверное, уже сбесился: я всего на час машину взяла, а сейчас почти одиннадцать, ему к матери надо.
– Ладно, езжай, – смилостивилась Юлька, и мы вновь вошли в подъезд.
Перед дверью я почему-то так занервничала, что не смогла сразу попасть в замочную скважину, Юлька, ругнувшись, взяла у меня ключи, открыла сперва металлическую дверь, потом деревянную, тоже новую, и первой вошла в квартиру. Я шагнула за ней и услышала, как она негромко произнесла короткое словосочетание. Обычно моя подружка не пользовалась табуированной лексикой, но, когда она прислонилась к стене, пропуская меня вперед, я невольно повторила только что услышанную фразу. Мы медленно обошли квартиру; оглядев кухню, я села у стола и заплакала. Юлька удрученно уставилась на узорные керамические плитки пола, потом попыталась меня успокоить. От ее слов мне стало совсем тошно.
– Ты хоть понимаешь, что здесь нет ни одной моей вещи? Ни одной…
Юлька вздохнула:
– Ну, книги-то в кабинете точно твои.
– Нет, скажи, как можно? Он что, с ума сошел?
– Сомневаюсь. Сдается, у него далеко идущие планы. Может, он собирается ее у тебя выкупить? Но, честно говоря, мне все это ох как не нравится. А Галка-то! Вот зараза! Смылась! А ведь без нее здесь не обошлось.
– Ты думаешь?
– Ежу понятно. Посмотри, какая икебана кругом, ясно, кто старался. Сказать, сколько эта кухня стоит? Она же итальянская, из самых дорогих. Прикинь, на кой ляд одинокому мужику такая роскошь? А остальное? Сама знаешь, у нашей красавицы отменный вкус.
– Неужели она способна на такую подлость?
– Я тоже не думала. Ну, я ей сейчас скажу пару ласковых…
Юлька, пылая гневом, вышла, но скоро вернулась с телефоном:
– Не отвечает.
– Они, наверное, у Мишкиной матери.
– Как же! Пережидает, пока мы в себя придем. Психолог, так ее.
– Но мне-то что делать?
– Как что? Ты четыре года в китайской фанзе жила, теперь в этой гостинице
поживешь. А там посмотрим.
– У меня ни постельного белья, ничего…
– Будто у меня простыней не найдется! Не для такого королевского ложа, естественно, но чем богаты…
– А вдруг он ночью заявится? У него же ключи.
– Для этого случая на двери имеется запор, уж это стопроцентная
безопасность. И вообще, хватит киснуть. Чья это квартира, его или твоя? Поехали за вещами. И продуктов по дороге прикупить надо.
Мы уже выходили, когда зазвонил телефон; я кинулась на кухню. Кому-то срочно требовался слесарь, я посоветовала точнее набирать номер. Только на улице до меня вдруг дошло:
– Юлька, «слесарь» – это ведь наш Слесарев!
– Вот гад, небось, наделал делов и смылся. Да ну его к черту, хватит, не бери в голову.
