– Тормози, Ник. И так уже достаточно далеко от берега уплыли. Еще не хватало нам потеряться.
Никанор отпустил весла и начал распутывать сеть. Она оказалась размером не больше девичьего платка. В совокупности с тем, что выглядела она тонкой, как паутина, любой здравомыслящий человек засомневался бы, что в нее можно поймать самую задрипанную селедку, не то что волшебную рыбу. Но, к счастью, именно здравомыслящего человека в лодке не наблюдалось, а посему Никанор, взявшись за концы сети, закинул ее в море.
– И сколько ждать? – Патрик внимательно вглядывался в темную воду.
– Не знаю. – Никанор беззаботно пожал плечами и улегся на дно лодки, закинув ногу на ногу. Так прошло несколько часов. Никанор похрапывал на дне лодки, а Патрик курил одну за одной папиросы и вглядывался в толщу воды.
– Есть! – Закричал Патрик, отчего Никанор резко сел, задев головой край лодки. Потирая ушибленное место, Никанор посмотрел туда, куда указывал друг. И правда, в месте, где была установлена сеть, трепыхалось что-то золотистое. Никанор начал тянуть сеть из воды. Патрик старался помочь другу, хватаясь маленькими ручками то справа, то слева. Наконец, рыба была вытащена, и как только она упала в специально приготовленное корыто с водой, сеть буквально растаяла в руках у Никанора, видимо, выполнив свое предназначение. Друзья, ожидающие, что рыба начнет биться и всячески возмущаться, что ее без спросу выдернули из привычной среды обитания, молча взирали на корыто. Тело ее было похоже на подтаявший студень, из которого торчали плавники, казалось, в произвольном порядке. Рыбья морда напоминала лицо угрюмого дедули: маленькие мутные глазки, большой нависающий нос и рот, обрамленный пухлыми неровными губами. В целом рыба производила впечатление несчастного, депрессивного, уставшего от жизни существа. При этом ее желеобразное тело, как бы в насмешку, имело весьма выраженный золотистый оттенок. Рыба молчала, грустно взирала на друзей.
– Значит так, уважаемая. – Патрик решил взять инициативу в свои руки. – Давай без лишних церемоний. Ты исполняешь три наших желания, и мы тебя отпускаем на волю. А нет, сделаем из тебя похлебку! – Патрик с вызовом посмотрел на рыбу, но та продолжала безмолвствовать. – Притворяешься, что не понимаешь, о чем я толкую? Можешь молчать сколько влезет, мы-то знаем, кто ты такая, это уж будь покойна.
– Покойна…было бы неплохо.
Друзья переглянулись. – Что ты там бормочешь? – Уверенность Патрика потихоньку улетучивалась.
Рыба печально вздохнула. – Говорю, неплохо было бы быть покойной. – Она закрыла глаза и притихла.
– Эй. – Никанор осторожно тронул рыбу пальцем.
– Ну что? – Рыба устало открыла глаза.
– Мы это, хотели вас попросить. – Никанор замялся. – Ну это, там, желания в обмен на свободу, понимаете?
– Свободу? Какой в ней смысл? Семь сотен лет я плаваю в этом чертовом море без цели, без смысла, среди тупых тварей, которые даже не осознают своего Сверх-я, подчиняясь лишь низшим животным потребностям в еде и совокуплении. Тьфу! – Рыба сплюнула какую-то мутно-зеленую жидкость. Подумайте только, имея практически безграничные способности, не иметь возможности использовать их по собственному усмотрению. Я вынуждена исполнять низменные желания меркантильных людишек, которые жаждут только денег и власти, вместо того, чтобы развивать философскую мысль и совершенствовать науку и технологии. И вы мне говорите о свободе? – Рот рыбы искривился в горькой и одновременно злобной усмешке. – Да пошли к черту и вы, и ваша свобода, и ваши желания! – Рыба, совершив молниеносный маневр, выпрыгнула из корыта и начала прыгать по дну лодки, судорожно хватая воздух. Никанор подскочил и попытался поймать суицидальную рыбу, но ее желеобразное тело легко выскальзывало из его ладоней пока, наконец, не замерло, распластавшись на корме. Патрик подлетел к рыбе и толкнул ее маленькой ножкой.
