– По какому поводу вино да столь серьёзный разговор? – поинтересовался он, принимая из рук Пиго наполненный кубок.
– Эврио Эспера скончался, почтенный дон, – ответил Пиго, кивнув в сторону Ланцо. – Уж не могли не помянуть старика. С вашего, конечно, позволения…
Тёмные глаза дона Могена обратились к Ланцо. Он выпрямился на стуле, отставил кубок и медленно положил на стол свои большие мозолистые руки.
– Прими мои искренние соболезнования, Ланцо, – серьёзно произнёс он. – Я знал твоего деда, то был достойный человек. Да упокоится он с миром.
Дон Моген быстро осушил свой старый серебряный кубок и утёр рукавом замшевого дублета капли вина с окладистой, тронутой сединой, тёмной бороды.
– Однако почему ты здесь? В такой час. Разве Пиго не передал тебе, что ты можешь быть сегодня свободен? Я весь день провёл в ратуше и заранее предупредил Пиго, что сильно задержусь.
– Передавал, дон, передавал, – поспешно вставил Пиго, – но он упёрся рогом и проторчал на конюшне дотемна. Выскоблил там всё дочиста. А тут ещё и заявил, что вообще здесь останется. Не гнать же мне его метлой.
– Не гнать, – согласился дон Моген. Он внимательно глядел на Ланцо, постукивая по столу указательным пальцем, на котором поблескивал серебряный перстень с большим красным камнем. – Можешь остаться на ночь. Но утром вернись домой к матери.
Ланцо, до сих пор не проронивший ни слова, склонил голову перед рыцарем.
– Благодарю, почтенный дон. Только вот отныне это не мой дом. Дядья вскоре погонят меня, я же не собираюсь дожидаться этого момента.
– Верно. Это больше не твой дом. Но это дом твоей матери. Ты ей нужен, особенно в такой момент. И ты имеешь право и должен быть подле неё в трудный час.
– Я понимаю, дон Моген. Вы правы. Я не буду убегать из муравейника, пока в нём остаётся хоть кто-то, кто нуждается во мне.
– Муравейника? – переспросил Пиго.
Дон Моген довольно кивнул. Он усмехнулся и ударил ладонью по столу.
– Ну, где же ужин, Пиго? Подай-ка нам горячей жирной пищи да налей вина.
– Да-да, – Пиго засуетился у печки, – сейчас глянем, почтенный дон, как там обстоят дела.
Он загремел кочергой о противень, из печи повалил ароматный пар. Ланцо тем временем опустился на одно колено перед доном и принялся отстёгивать его оружие. Приняв первый меч в потёртых, но добротных резных ножнах, он взялся за второй, и вскоре распоясал рыцаря, подготовив к трапезе.
Пиго торжественно водрузил на стол противень, в котором лежал румяный бесформенный ком теста, впрочем, довольно ароматный и аппетитный на вид.
– Запечённого кроля, почтенный дон, извольте отведать.
Пиго схватил пару ножей и принялся терзать ими пищу, выкладывая на тарелки горячие куски. Над столом повис пар, запахло мясом. У всех повело животы от голода, а рты наполнились слюной – так хотелось поскорее вонзиться зубами в толстое тесто, пропитанное мясным соком. Помимо этого Пиго снял с печи тёплый котелок, в котором плавал пучок варёной спаржи, и вытащил из-под лестницы кусок сыра.
Появление на кухне рыцаря отвлекло и как-то даже освежило Ланцо, а появление на столе пищи, показавшейся ему роскошным, обильным, чуть ли не первоклассным пиршеством, окончательно согнало жар с лица к желудку, который посылал в мозг совсем отличные от его переживаний мысли – о предстоящей сытости и покое, неизбежно накатывающем от тяжёлых горячих харчей, вина и курева дона Могена.
