В избе под полом кто-то притаился,
И нужно остеречь, теперь себя.
Ему уйти на луг необходимо.
Вернуться к пастуху он обещал.
Быть может, тот подскажет и поможет,
Раз обо всём и раньше что-то знал.
Давид сказал: «Мне нужно отлучиться.
Прошу не выпускайте никого,
Кто в подполе сидит. Покорно ждите
С прогулки возвращенья моего.
Я повторяю, будьте осторожны.
Сегодня самый главный для вас день.
Прошедшая ночь в красках показала
Наличие мешающих людей».
Девица знала, что поторопилась.
Но ей так захотелось подышать
На воздухе открыто, полной грудью.
Не век же прялкой у окна стоять.
Её судить не каждый бы решился.
Кто знает жизнь, мог девушку понять.
Другой вопрос, что действием бездумным
Подобный шаг всё может поломать.
Ругаться было просто бесполезно.
Поэтому в отчаянье Давид,
Заставил деву пребывать на солнце,
Ведь там ей лиходей не навредит.
А сам почти бегом пустился к старцу,
Что пас коров на заливном лугу.
Он рад был его доброму участью,
Как друга, в нужный час и наяву.
Тот ждал его и даже чуть сердился,
Предчувствуя возможную беду:
«Ты что-то очень сильно припозднился.
Уж думал, что не свидевшись уйду.
Должно быть, всё же что-то приключилось.
Я вижу, что спешил, даже бежал.
Раз ты ещё в старухиной рубахе,
То значит, облик пришлый потерял.
Так что ж тебя, мой мальчик, беспокоит?
Неужто продолжает злыдень жить?
Коль так, тогда советую немедля
Про всё, что приключилось, доложить».
Рассказывал Давид не очень долго.
Происходило всё, как в прошлый раз,
Лишь громче стон звучал, как бесконечность…
Чернее сердце слышалось в тот час.
Внимательно смотря в глаза Давида,
Старик рассказ в живую представлял.
«Ты спящим был один в дому открытом,
И этим очень сильно рисковал!
С тобой могли тогда что хочешь сделать.
По счастью дух вселиться не успел
В другого, чтобы взять на время силы
И отобрать, что прежде не сумел.
Ты сделал верно, в погреб не спустившись,
И вечером не смей туда входить.
В подземном мире может совершиться
Такое, что нельзя вообразить.
Пугать тебя заранее не стану,
Полезней будет если помогу.
Пойдём-ка и нарвём с тобою вереск.
Да те цветы, что видишь на лугу.
Мы соберём три крупные охапки.
Добавим в них чудесный зверобой,
Не слишком обожаемой крапивы…
Вдвоём мы быстро справимся с тобой.
Придётся видно вечером сражаться
Цветущей и магической метле.
Из дома нечисть станет выметаться
Благодаря, конечно же, игре.
Убраться нужно тщательно, три раза,
Меняя непременно помело.
И обращай внимание на чашки.
Ты вновь налить в них должен молоко».
Он протянул опять Давиду крынку,
Добавив: «Да храни тебя вновь Бог!»
Перекрестил, собрал с ним три охапки
Пахучих, обжигающих цветов.
Как благодарность парню захотелось
Для старца, хоть немного поиграть,
Но тот прервал: «Спеши домой. Быстрее.
А завтра я тебя вновь буду ждать!
Да помни, вниз в подполье не спускайся.
Всё без тебя проделает метла!
Успей пучками травными убраться
До времени, как не взошла луна…»
Когда Давид, спеша, бежал обратно,
На небе солнце вниз давно пошло,
Но время оставалось до заката.
И вот уже то самое село.
Девица на виду у всех сидела,
Вернее, грелась в ласковых лучах.
Отец пока из леса не вернулся,
И дочь одолевал немного страх.
На поиски его самим пускаться
Теперь уж было, скажем, недосуг.
Одним придётся видно управляться,
Коль к ночи он не явится к ним вдруг.
И музыкант всё взял в мужские руки.
Велел девице краски развести.
Зелёный даст садовая крапива,
Окрасит жёлтым – горстка шелухи.
