За камнем, помогающим полез,
Потёр его, ведь гладкая поверхность
Общалась с ним всё время изнутри,
И произнёс: «Что делать с вороными?
Прошу тебя, советом помоги!»
Он ничего практически не видел,
Но то, что предназначено ему,
На удивленье всё-таки услышал:
«Есть способ победить такую тьму.
Ты должен лишь душою засветиться.
Огонь сердец ничем не затушить.
Один, другой, слетятся к тебе кони,
Тогда в загон их сможешь возвратить.
Они, конечно, крыльями замашут,
Пытаясь, свет мешающий задуть.
Будь стойким, действий этих не пугайся,
И мысленно указывай им путь,
Где хорошо, спокойно и уютно,
Где их тела не затмевают свет,
Где солнечными, тёплыми лучами
Любой живущий может быть согрет».
Давид спросил опять: «Как засветиться,
Возможно ярким светом изнутри?»
«О – это просто! Ты сейчас подумай
О всём, что создавалось из любви!
О матушке-Земле, траве зелёной,
О птицах, что летают в облаках,
О сказочном, листвой шумящем лесе,
О реках, океанах и морях…
О людях, наконец-то о любимой,
Что может быть пока ещё в мечтах,
О радостях довольно краткой жизни,
Которых не встречают в небесах.
Старайся думать только о хорошем,
Тогда душа лучами осветит
Тебя до ослепительного света,
Который темень эта не затмит».
Давид не видел, как поверхность камня
Себя сменила на обычный цвет,
Но был ему безмерно благодарен
За этот своевременный совет.
Однако парню было трудно мыслить.
Он чувства мог открыто изливать
Лишь музыкой до глубины прекрасной.
И потому он стал в ночи играть
О том, что ему видится чудесным,
О том, что он действительно любил:
О звёздах, что рассыпаны на небе,
О заливных лугах, где он бродил,
О полном волшебства цветущем лесе,
О новых, жизнью дареных друзьях,
О том, как славно просто быть под солнцем,
О реках, что бегут, чтоб жить в морях.
Ему хотелось думать о любимой,
И потому, чтоб это представлять,
Он образ, как волшебную картину
Воображеньем начал рисовать.
И сам не зная, как то получилось,
Пред ним предстала юная княжна.
Собою величава и красива,
Блистательна, как на небе звезда.
В руках её светилось нежно солнце –
Она его Давиду отдала,
И этим самым действием чудесным
В груди у парня сердце разожгла.
В тот дивный миг вокруг всё озарилось.
Давид увидел, что он на горе.
У музыканта дух перехватило,
Ведь он стоял на страшной высоте,
Куда дано не каждому добраться,
Откуда и спуститься нелегко,
Где мир лежал, как будто на ладони.
Настолько это было высоко.
Под ним площадка в шаг, вокруг обрывы.
А парню нужно было устоять,
Ведь свет завидя, кони вороные
Маша крылами начали летать
Вокруг него, не смея приземлиться,
Да им и негде было, в общем встать.
Давид присел и прибывавших видя,
Стал музыкой под крышу увлекать.
Ему в то время было жутковато,
Ведь каждый конь огромен был собой.
И мчался он с небес к нему не тихо,
А как стрела, расставшись с тетивой.
Но камень остерёг их не бояться,
И музыкант, закрыв свои глаза,
Любую, свет затмившую лошадку,
Манил покинуть тут же небеса.
Шум крыльев становился тише, тише…
И ветер, что при взмахах сильных дул,
Почти исчез, и юноша в покое
Расслабился и кажется, уснул.
И вновь княжна предстала пред глазами,
С улыбкою приятной, неземной.
Она произнесла: «Дремать не время!
Пока не поздно, очи приоткрой!»
И словно луч в тумане растворилась.
Давид с трудом открыл свои глаза,
И увидал, как ноздри раздувая,
Конь подлетал, пронзая небеса.
Красавец был, похоже, не последним.
Понятно стало только лишь одно,
Что глаз смыкать нельзя, всё нужно видеть,
