Сознанье плавно утекает.
Никто судьбы своей не знает.
Я так любил! И умираю…
Я сделал выбор, и я знаю,
За всё всегда должны платить.
Но вдруг волчицей стала выть
Та, что родней мне всех на свете.
«Зачем нужны мне жертвы эти?!
Всего за ночь одну со мною…
Терять тебя нет сил! Не скрою,
Что проклят был давно мой род.
Легко могла убить. Но вот
Теперь сама попалась в сети.
Прошу, родной! На этом свете
Меня ты оставлять не смеешь…
О. Боже! На глазах стареешь!» –
Вскрыв вену, кровь мне льёт в уста.
Я ощущаю, что устал.
Уснуть хочу, уйти в забвенье,
Ей жизнь отдав без сожаленья…
Солёный привкус не пускает.
Кровь на губах как сахар тает.
И держит, держит на плаву…
Где я? В бреду? Иль на Яву?
Свет пробивается сквозь веки.
Мне чудятся леса и реки.
Но вижу всё кроваво красным…
«Держись, родной,» – твой голос ясно
Доходит через пелену.
Я у тебя давно в плену.
Весь год с последней нашей встречи,
Когда попал в твой дом под вечер,
В лесах гуляя Лукоморья,
Наткнулся вдруг я на подворье.
Увидел и остолбенел.
Поближе подойти хотел:
Твои глаза горели ясно…
Сама была ты так прекрасна!
Я сделал шаг – сказала тихо:
«Уйди. Не то разбудишь Лихо.
Ну а не сможешь позабыть –
Пусть год пройдет. Тому и быть.»
Не мог забыть о той я встрече.
Дни, словно груз, легли на плечи.
Я их считал, всё подгоняя,
Лишь о тебе одной мечтая.
И хоть предвидел я итог,
Но как я отказаться мог?
Связаться с Ведьмой ведь опасно…
Но я любил настолько страстно!
Зов плоти заслонял все мысли:
Жить без тебя, что жить без смысла…
Не мог я разуму внимать…
И вот – мне время умирать.
«Держись, родной! Еще немножко!
Уж солнце всходит, и в окошко
Свет пробивается легонько.
И жизнь вернется потихоньку».
Я ощущаю привкус слёз.
Так хорошо мне в мире грёз!..
Туман из красного стал белым,
Хоть голова покрыта мелом.
Жизнь возвращается, и сила…
Неужто Ведьма воскресила?
И глаже стала кожа рук,
Я различаю цвет и звук…
– Зачем ты мне вернула силу?
– Я никого так не любила.
Ты сам пришёл, по доброй воле,
Проклятье сняв, и поневоле
Мою ты душу отпустил.
И лес меня за то простил…
Метнулась снова тень под крышей.
Там черный ворон. Он всё слышал.
Он удручен: ведь нет добычи.
Я ей не стал. И для приличья
Он «Кар» сказал и улетел.
Ему теперь до нас нет дел.
