Сказки безвестной шалуньи - страница 18

Гном церемонно поклонился:

– Я не рыцарь, потому поединок на копьях отменяется, использовать боевую секиру было бы нечестно…

При последних словах воитель презрительно хмыкнул, и гном посчитал необходимым пояснить:

– Я имел ввиду в отношении Вас, сэр: гномы всю жизнь бьют кайлом по каменной породе, и хоть я не провёл в шахтах ни часу, наследственность всё равно сидит во мне как в любом из моих соплеменников.

Остаются мечи, сэр рыцарь.

– Ну, бери меч, и начнём.

– Может, выйдем во двор?

– Не выйдем! Я уложу тебя тут, прямо перед троном и промочу твоею кровью этот нарядный паркет: так будущий тесть станет сговорчивей, а геройствующих выскочек поубавится.

Дарик пожал плечами, коричневая фигурка поднесла ему меч, равный размерами мечу воителя, и они сошлись в центре зала.

Первые выпады рыцарь провёл играючи. Он изучал оборону противника и начал распаляться, не обнаружив изъяна. Тяжёлый клинок рубил сверху и следом исполнял режущее движение снизу, наносил удары с горизонтального и вертикального вращения, неожиданно разворачивался смертоносным скольжением из ложной позиции и… каждый раз наталкивался на парирующее сопротивление. Гном не отступал, он вообще не двигался с места, легко перемещая послушный клинок в ту точку, где ему было суждено остановить лезвие противника. Рыцарь понемногу закипал: его удары становились быстрее, злее, сильнее, но с тем же успехом он мог бы обколачивать меч о скальный утёс.

Развязка наступила неожиданно быстро. Разъярённый рыцарь ухватил меч обеими руками, отступил на полшага и с верхнего замаха, с высоты своего роста обрушил на противника удар, вложив в него всю силу массивного тела. Это было опасно, поскольку искушённый соперник мог совершить во время замаха колющий выпад, пробить панцирь, лёгкие и сердце или перерезать сонную артерию нападающего, но в случае успеха такой удар мог смять защиту обороняющегося и расчленить всё, что оказалось бы на пути клинка.

Дарик вполне мог совершить колющий выпад: мечом он действовал быстрее, необходимое движение было короче, но он избрал другой вариант. На сей раз он резво отступил в сторону, одновременно повернувшись к рыцарю боком, и вращательным движением послал свой меч вдогон мечу противника. В тот самый момент, когда чужое оружие разнесло в щепу несколько паркетных дощечек, клинок гнома настиг лезвие рыцарского меча немного ниже крестовины. Хлопок перерубленного металла и жалобный, угасающий звон отделённого от эфеса клинка возвестили фактический финал поединка. Однако воитель этого ещё не осознал и бестолково пялился на куцый огрызок в руках, который мгновение назад был его любимой игрушкой.

Но вот он пришёл в себя, в бешенстве отшвырнул эфес и с рёвом бросился к ближайшей статуе доспехов, намереваясь позаимствовать алебарду на длинном черенке.

Дарик не имел никакого желания предоставить противнику второй шанс. Вся эта возня с сэром агрессором, по его мнению, слишком затянулась. Бросившись следом, он дал воителю хулиганскую подножку, в чём когда-то в подростковых кругах (э-эх, давно ли это было) считался несомненным лидером, и когда тот грохнулся на пол, приставил остриё меча к незащищённому горлу.

– Сэр, понимаете ли Вы, что в настоящий момент с помощью этого инструмента я имею возможность разделать Вашу тушку, не извлекая из рыцарских жестянок, точно так, как продемонстрировала Её Высочество? – гном чуть надавил на рукоять меча, и кожа под остриём на шее воителя податливо разошлась; в порезе выступила капелька крови и глаза поверженного полезли из орбит. – Не отвечайте: вижу, что понимаете. Посему предлагаю Вам сдаться! Признаёте ли Вы своё поражение или во избежание позора предпочитаете завершить поединок, получив удар милосердия?