За трое суток, что муж отсутствовал, Алина готова была простить ему все, хоть пять любовниц, лишь бы не видеть того, что видит сейчас. Бесконечное удивление в широко открытых тусклых глазах любимого на почти истлевшем сейчас, но некогда очень красивом лице.
Баба Шура подробностей не знала, но влетевшего в коридор, как всегда опоздавшего Женьку тут же огорошила.
– Слыхал, Жень, что творится, а? Поливанов помер. Ты с ним, вроде, вместе учился, или с братом его?
– Чего, теть Шур? Какой Поливанов, Игорь?
– Ну да, пропадал который , вчерась нашли его, ввечеру уже утопшего или повешенного, кто как говорит.
– Да ты чё, утонул?
– Вроде бы. Точно не знаю. Ой-ой-ой. Как теперь Алинка-то, а? У них же ребеночек вот прям недавно родился, беда-то какая. Жень, он же вроде не пил, да? Видный такой, обходительный… Чего делается?
– Вот это новости с утреца. Теть Шур, кто-нибудь есть уже тут?
– Иди, Жень, у главного сидят. Сам-то не в духе – заговорщицки шептала уборщица, не забывая шустро елозить по полу тяжелой тряпкой. – Да ноги вытри, ирод, помыла я там уже.
– Закрой дверь. – Устало поднял глаза редактор – Ну что, доигрались?
– Что случилось, Владимир Владимирович?
– Тебе ж «Сапожковские вести» (так и в глаза и за глаза называли в поселке уборщицу) донесли все уже.
– Да чего донесли? Поливанов младший утонул вроде, чудно конечно. Он же весь правильный такой. Ну и на старуху бывает проруха.
– Если б утонул – Шмелев резко развернулся на кресле к окну – Уйди с глаз моих долой, детективщик хренов.
– Владимир Владимирович, да объясните Вы толком, что на меня-то наехали?– свежая, румяная с мороза круглая физиономия Женьки начала проступать побледневшими к зиме конопушками.
– Жень, он убит там же и так же, как в твоем детективе – в пальцах Оскара хрустнул случайно попавший в руки карандаш.
– Да ладно?…– Женька опустился на стул у двери – Может, совпадение?
– Да, именно совпадение, полное. Особенно про быстрое разложение трупа. – Шмелев развернулся к окну так резко, что крутящееся кресло его едва не выбросило. – Я же говорил вам, олухи, нельзя шутить такими вещами, вот вам ваш детектив, получайте. Неси свою писанину, почитаю, к чему нам еще готовиться.
– Владимир Владимирович, я же просто так насочинял, от нечего делать, то есть, если читатель не ответит…
Грохот кулаков по столу и звук упавшего кресла заставили вздрогнуть даже невозмутимого Оскара.
– Ах, тебе нечего делать? Это от безделья, значит, вы в такие игры поиграть решили, креативщики хреновы. Неси, говорю.
– Но в печать больше ничего не выходило, кроме той, первой, а у меня там убийств нет, там следствие и про главного героя.
– Вот сейчас Голубев придет, он, оказывается, газеты читает, а вот детективы почему-то не любит. Вызывай сюда этого своего горе-писаку, и оба до него ни шагу в сторону.
Женька и Оскар ушли в кабинет, говорить обоим не хотелось, молча уткнулись каждый в свой компьютер. Воздух прямо звенел напряжением.
Скоро тетя Шура поставила на Женькин стол коробку из-под конфет с почтой. Как всегда одно и то же, в основном ничего стоящего внимания. Только один конверт был довольно толстым, но злой Женька даже вскрывать его не стал, сразу запулил в урну.
– Опять Семен Ильич опус прислал, вот у человека энергии, нет бы ее в мирное русло. И когда ваять перестанет?– скривился он.
