Женщина протянула к Егору руку, сделала шаг. Пальцы невероятно длинные и тонкие тянулись к его шее. Дрожа всем телом, скаля зубы, Лизка встала между Егором и женщиной, не давая той приблизиться. Зарычав, собака сделала выпад, схватила зубами край плаща. Ткань с треском разорвалась. Женщина резко нагнулась, схватила собаку за горло, подняла над землей. Длинные белые пальцы с легкостью вошли в собачью шею. Лизка визжала, извивалась, пытаясь вырваться. Соня очнулась, раскачиваясь, цепляясь за дерево руками, встала. Губы её шевелились и Егору казалось, что она беззвучно шепчет: «ма-ма». Оцепенев от ужаса, Егор застыл на месте. Время остановилось. Егор смотрел то на Соньку, то как дрожит пламя свечи, уменьшаясь и становясь почти невидимым, а затем снова разгораясь с новой силой. Женщина разжала пальцы. Лизка с гулким стуком упала на землю. Дико взвизгнула и умолкла. Женщина шагнула к Соньке, та протянула ладонь, на которой лежала большая фиолетовая заколка в виде бабочки. Женщина взяла заколку, любуясь, поднесла к глазам. Сонька смотрела на Егора умоляющим взглядом.
– Свечка, – шептала она – свечка.
Но Егор, пригвождённый к земле страхом, стоял на месте. Он знал, что должен потушить свечу, но страх огромным ластиком стер все мысли и чувства, кроме дикого животного ужаса. Женщина убрала заколку и снова протянула руку к Соньке и та покорно вложила свою ладонь в белые длинные пальцы. Не проронив ни слова, женщина двинулась в глубь парка, уводя за собой Соньку. Та не сопротивлялась, но всё время оглядывалась беззвучно шевеля губами. И хотя Егор не слышал ни звука, он знал что она шепчет.
Когда женщина и Сонька скрылись за деревьями, Егор, не глянув на Лизку, кинулся бежать. Дома Егор, не раздеваясь, рухнул на кровать.
«Нужно пойти к маме рассказать ей всё про Соньку, Лизку, женщину, нужно позвать на помощь, – думал он, – может, она не успела увести далеко Соньку».
От этих мыслей у него разболелась голова. Он слышал, как с дежурства пришла мама, и, стараясь не разбудить его, прошла на кухню.
«Нужно рассказать все, нужно рассказать», – стучало в висках.
Но чем больше Егор думал, тем страшней ему становилось. Промаявшись до утра, он заснул.
Проснулся поздно, долго лежал в кровати, прислушиваясь к звукам на кухне: мама готовила завтрак. Егор с трудом заставил себя встать, выйти в коридор. Телефонный звонок прозвучал, как выстрел. Мама, улыбнувшись, прошла мимо Егора и взяла трубку. Через секунду улыбка на её лице исчезла. Уголки губ дрогнули, выражение лица стало растерянным.
– Что? – спросила она, – Егор дома. Кого нашли? Где?
Она ещё немного послушала невидимого собеседника, потом положила трубку и, медленно подбирая слова, не глядя Егору в глаза, сказала:
– Егорушка, там девочку нашли. В парке. Соню. Она… её…
Мама растерянно опустилась на кушетку в прихожей, закрыла лицо руками. Егор сел рядом. Сердце бешено колотилось, щёки горели. Мама говорила что-то ещё, но он не слышал. Ему казалось, что в груди взорвалась новогодняя хлопушка, оглушив и ослепив, выжгла в душе огромную дыру. Он не чувствовал ничего: ни боли, ни страха, ни горечи потери. Только бесконечную пустоту и облегчение: теперь ему не нужно ничего рассказывать.
В тот день он заставил себя напрочь забыть про Лизку, женщину, Соньку. Забыть и больше никогда не вспоминал о случившемся. До сегодняшнего дня.
***
