Сказки печали и радости - страница 5



Василиса как раз подтолкнула в спину Ваню. Он, споткнувшись о порог, перелетел через полкомнаты и приземлился в кресло. В то самое, где за пару минут до него сидела Мария.

– Что? – Василиса нахмурила брови. – Кто держит?

Сергей нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Ему, очевидно, хотелось поскорее увести пациентку в палату и, возможно, настучать на нее, Василису, главврачу. Случай и правда вопиющий. Клиника – закрытый частный объект, присутствие посторонних на котором строго запрещено.

– Крепко этот мир тебя держит, – так же негромко ответила Мария. – Только ты начинаешь из его сетей выпутываться, а он в тебя клещами впивается. Я же не слепая, все видела: сначала телефон, потом ручка, затем этот…

Она обернулась и внимательно посмотрела на Ваню. Фразу так и не закончила, слова многозначительно повисли в воздухе, как несорванное с дерева спелое яблоко. Сергей потерял терпение и, не дождавшись знака от Василисы, увел пациентку.

* * *

Разговор с Ваней вышел коротким и жестким. Василиса оказалась слишком зла, чтобы подбирать слова, а потому они сорвались с языка жалящими осами.

Она припомнила бывшему, как он прятал ее от своей состоятельной и влиятельной семьи, будто стыдился, что выбрал девушку не своего круга. «Лягушку болотную подобрал», как заметил отец Вани, владелец одного крупного градостроительного предприятия. Он-то, в отличие от непутевого младшего сына, с золотой ложки в детстве не ел и пробился с самого низа, а потому особенно ценил полезные связи. Те, которые у Василисы были, но знать о которых никому не полагалось. Она ради этого даже фамилию не поленилась сменить.

На словах про безродную лягушку ей бы рассмеяться, но что-то в хлестком глумливом сравнении заставило сердце забиться чаще. Не обида, нет, что-то более тонкое, невесомое, похожее на щекотку дежавю. И чем отчаяннее Василиса пыталась уловить за хвост неясное чувство тревоги, тем быстрее оно ускользало, мутной водой утекая сквозь пальцы.

– Местный царек, – буркнула себе под нос Василиса.

Охрана подтолкнула бредущего к воротам Ваню, и тот огрызнулся. Едва снова не завязалась потасовка, но обошлось.

Василиса поймала свое отражение в стекле и отвернулась от окна. Перед глазами калейдоскопом пронеслись унизительные воспоминания вчерашнего скандала. На семейном ужине, посвященном юбилею отца, Ваня наконец представил ее родне. За столом собрались вся семья, включая старших братьев с женами, а потому сцена получилась особенно грязной, даже несколько киношной. Не испытав все на собственной шкуре, Василиса подумала бы, что так не бывает: ну разве что в дешевых мелодрамах.

Ваня публично от нее отрекся, и предательство его до сих пор сидело в сердце острой иглой. Василиса перестала мерить шагами кабинет, коротко выдохнула, выпуская наружу злость, а затем решительно вернулась за стол и щелкнула мышкой. Рабочий ноутбук с легким гулом вышел из спящего режима. На экране темнота растаяла, и на ее месте возникло личное дело Марии.

Лучшее лекарство от любовной боли – работа. Тем более случай Марии Купцовой сложный. Одна только фраза «мир крепко держит тебя» чего стоит. Неужели у девчушки шизофрения? Болезнь, конечно, никого не щадит, но обрасти таким диагнозом в столь раннем возрасте крайне печально.

Василиса часто использовала это определение – «обрасти диагнозом». Не приобрести, нет, ведь приобретения у нее ассоциировались с чем-то позитивным, а именно обрасти: остаться внутри прежним, но претерпеть внешние изменения. Будто шерстью покрыться, как в сказке про чудовище. Как сказка, кстати, называлась? Что-то про цветочек аленький?