Читать онлайн Яна Лехчина, Дарина Стрельченко - Сказки печали и радости

Автор идеи Елизавета Никишина

Иллюстрации Ирины Посыпкиной

Дизайн обложки Анны Анциферовой

Директор по контенту Екатерина Панченко

Ведущий редактор Мария Логинова

Литературные редакторы Виктория Присеко, Елена Клишина, Диана Ибрагимова, Вика Войцек, Анна Калинина

Корректоры Екатерина Назарова, Елена Комарова

Компьютерная верстка Александры Коротаевой, Анны Анциферовой

Продюсер аудиокниги Елизавета Никишина

© Власова Ксения, 2024

© Звонцова Екатерина, 2024

© Лехчина Яна, 2024

© Джезебел Морган, 2024

© Сова Надя, 2024

© Стрельченко Дарина, 2024

© Чайковская Диана, 2024

© Посыпкина Ирина, иллюстрации, 2024

© Издание на русском языке, оформление. Строки

Время хищным зверем бесшумно крадется по спальне, погруженной в ночную тьму. Тишину нарушает лишь кваканье лягушек на болоте. Оно несется из динамиков умной колонки на прикроватной тумбочке и смешивается с мерным дыханием спящей женщины. Ее рука свешивается с кровати. Свет полумесяца, заглянувшего в окно, скользит по коже серебристыми стежками-зацепками. Мерцающая нить крепнет, а затем тянет за собой, и пальцы женщины напрягаются. Во сне она что-то бормочет и переворачивается с боку на бок. Ее дыхание учащается, голова начинает метаться по подушке.

Черный кот запрыгивает на постель ровно в тот миг, когда сон отброшенной простыней слетает с его хозяйки и она распахивает глаза. Слепо глядит перед собой, с губ легким перышком слетает шепот:

– Куда ночь, туда и сон.

Время ощеривает пасть. Лягушки стихают, а по окну пригоршней внезапного дождя растекается вода. В центре каждой жемчужной капли – там, где можно разглядеть свое отражение, – мелькают языки черного пламени. Затаившиеся в углах тени плотоядно тянутся друг к другу. Туман во взгляде женщины медленно рассеивается. Еще мгновение – и будет поздно…

Черный кот выгибает спину, трясется, как в ритуальном танце. Трется о хозяйку, тычется влажным носом ей в ладони. Прикусывает кожу, обрывая серебристые нити. По комнате разносится басовитое требовательное мурлыканье, и темнота вокруг начинает вибрировать. Время замирает, клубок теней распадается. Лоскутки разлетаются по углам и оседают темной пылью.

– Баюн, это ты? – сонно спрашивает женщина. Ее пальцы путаются в густой шерсти на загривке кота. – Черт, приснится же такое!

Она порывается рассказать о своем кошмаре, но обрывки сна ускользают, исчезают из памяти. Разум снова погружается в сладкую дрему.

Баюн урчит, топчется по хозяйке, запуская когти в пижаму, по которой еще скользят полоски лунного света. С каждой минутой спальня все глубже погружается во тьму. Тишина ватным одеялом накрывает комнату. В ее удушающей пустоте раздается тихий довольный смех. Он разлетается во мраке перезвоном серебряных монет и рассыпается эхом слов:

– Спи, моя девочка, спи!

От порыва ветра распахивается окно, занавески раздуваются, как парус корабля, а отголоски смеха тают в шуме ночного города. Баюн с мягким мурчанием сворачивается калачиком на груди у женщины. Кот знает, она в безопасности, пока спит.

– Василиса, зайдите ко мне.

В обычно спокойном голосе главврача предательски промелькнуло беспокойство. Совсем мимолетно, если не прислушиваться, то и не заметишь. Не оборванная струна, нет, лишь легкая фальшь, но Василисе этого хватило. Чтобы отделаться от горечи дурного предчувствия, она на ходу сделала глоток горячего сладковатого кофе и досадливо цокнула: обожгла язык.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Василиса молча опустилась на стул. Бейджик, намертво вцепившийся в белый халат, тускло блеснул на солнце, которое вынырнуло из свинцовых туч и тут же снова исчезло. В приоткрытое окно дохнуло запахом сырой земли и теплой, почти летней тоской.

– У вас новая пациентка.

– Я еще не делала утренний обход.

– Знаю. Вот ее личное дело.

Главврач толкнул в ее сторону тоненькую пластиковую папку. Та прошуршала по столу и зависла на самом краю. Племянник Василисы прошлым летом с похожей осторожностью палкой отбросил в сторону змею, встреченную им на пути в лесу. Сообразительный парень, явно пошел не в их родню…

Василиса поставила картонный стаканчик с кофе на стол и потянулась к истории болезни. С первой страницы на нее в упор смотрела молодая девушка, совсем девчонка. На вид не больше шестнадцати, но дата рождения в верхнем правом углу утверждала, что девице (весьма симпатичной) уже двадцать один год.

– Мария Купцова, – прочитала Василиса и поправила очки в роговой оправе. Этот жест ее успокаивал, а в ситуации, когда тебя с утра пораньше вызывает к себе главврач и зачем-то подсовывает карточку нового пациента, хладнокровие не повредит. – Дочь предпринимателя, того самого?

– Да. Как видите, дело щепетильное и требует особого подхода.

Василиса едва не фыркнула. У них каждое дело щепетильное, что неудивительно, если работаешь в сумасшедшем доме. Буквально.

– Что она натворила?

В их элитную частную клинику (с весьма поэтичным названием, никак не намекавшим на проблемы, которые тут решались) попадали лишь те, кто «отличился» буйным нравом, а точнее те, кого родные посчитали опасными не только для общества (бог бы с ним!), но и для себя.

– Новости совсем не смотрите?

К укоризненным ноткам примешалось любопытство, банальное и пошлое, как в неловкой переписке на сайте знакомств. Василиса работала в клинике три года и три месяца, но так и не обзавелась друзьями. О себе ничего не рассказывала, в душу не пускала, держалась ото всех чуть в стороне. Шепотки коллег ползли за ней настойчивыми тараканами: неубиваемыми, какой заразой их ни трави. Вот и главврачу, похоже, стало интересно, как она живет.

– Хватает ужасов и на работе, – лаконично ответила Василиса. – А что?

– Она преследовала Финистова. Певец такой популярный, кумир молодежи. Может, слышали?

Василиса покачала головой и уже внимательнее всмотрелась в лицо на фото. Светлые волосы милыми кудряшками обрамляли лицо-сердечко. Серые глаза смотрели на мир открыто, как будто удивленно. Круглые щечки припорошены золотистой россыпью веснушек. Сразу и не скажешь, что у девчонки проблемы.

Но первое впечатление всегда обманчиво, не так ли?

– Как… – Василиса перевела взгляд от фото к тексту под ним и быстро выцепила строчки. – Как Мария Купцова попала к нам?

– Долгая история, но если совсем кратко: она сбежала из дома, ошивалась непонятно где, затем нашлась в полицейском участке, куда ее привезли после нападения на Финистова. Оттуда ее забрал отец и доставил к нам.

Доставил. Как посылку или груз.

– Преследование объекта одержимости, сталкинг – задумчиво прочла Василиса. Хорошо знакомые слова легко слетели с языка. – Провалы в памяти, агрессивное поведение…

– В личном деле далеко не все, – перебил главврач. – Отец просил пока не ставить диагноз, но… ай, сами все поймете.

Василиса скупо улыбнулась и постаралась пошутить:

– Обойдемся без спойлеров, так интереснее.

Кривая, выданная авансом усмешка стала ей ответом.

– К вечеру жду ваше экспертное мнение.

«Пациентка утверждает, что между ней и Финистовым особая связь. Причины этой связи не уточняет».

Василиса обхватила стакан с кофе покрепче и задумчиво постучала указательным пальцем по пластмассовой крышечке. Взгляд не отрывался от ноутбука. В электронную базу уже подгрузили данные Марии Купцовой. Информация на экране полностью дублировала распечатанную версию в папке на краю рабочего стола.

«У пациентки замечены когнитивные нарушения: пониженная концентрация, психомоторные изменения, повышенная возбудимость».

В руку отдало легкой вибрацией, и Василиса неохотно покосилась на лежащий рядом телефон. На работе она всегда переводила его в беззвучный режим.

Темный экран ожил. На заставке с фоткой Баюна высветилось сообщение:

«Солнышко, прости меня! Я идиот… Давай поговорим?»

Василиса сделала глоток кофе, поморщилась – остыл – и уверенно смахнула сообщение. Пара секунд, и контакт «Любимый» оказался переименован сначала в «Бывший», а затем в «Ванька-дурак, не брать».

Стук в дверь заставил быстро сунуть телефон в карман.

– Можно? – Старший медбрат Сергей просунул коротко остриженную голову в дверной проем. – Пациентку Купцову приглашали?

Василиса мельком глянула на настенные часы: Сергей, как всегда, явился минута в минуту, это она не уследила за временем, погрузившись в изучение медицинской карты новенькой.

– Приглашала, – подтвердила Василиса и, заметив за широкой, массивной спиной Сергея худенькую девичью фигурку, кивнула на кресло у окна. – Проходите, пожалуйста.

Сергей пропустил девушку вперед, а затем буквально усадил ее в кресло, как ребенка. Девчонка казалась погруженной в себя, ее излишне спокойный взгляд заставил Василису быстро перепроверить данные утреннего обхода. Нет, сегодня ей не давали никаких седативных.

– Я буду рядом, – коротко бросил Сергей и прикрыл за собой дверь. С той стороны раздались тихие шаги. Наверное, пошел к диванчикам в холле. Там стоял автомат с кофе, и возле него обычно сама собой возникала стайка шушукающихся сотрудников младшего персонала. Как животные, добравшиеся до водопоя, они блаженно падали в объятия прохладных кожаных диванов, превращая эту часть больницы в импровизированный оазис.

Василиса встала из-за стола и, подойдя к окну, приоткрыла его. Свежий воздух юрким духом проник в кабинет и принес с собой сладкий, дурманящий аромат сирени из сада, раскинувшегося вокруг клиники. Начало мая, время обновления и цветов.

А еще весеннего обострения и неожиданных откатов в эмоциональном состоянии у людей с нестабильной психикой.

Василиса послала пациентке вежливую улыбку и опустилась в кресло напротив. Между ними, как символ разделяющей их пропасти, раскинулся широкий журнальный столик. Под подлокотником едва заметной горошинкой выступала тревожная кнопка. Василиса осторожно нащупала ее, пальцы привычным движением замерли в паре миллиметров. От Марии не веяло угрозой, но делать выводы пока рано.

– Мария, рада вас видеть, – легко солгала Василиса. – Вам комфортнее общаться на «вы», или перейдем на «ты»?

– Ты…

– Отлично, тогда…

– …Ты знаешь меня?

Мир вдруг замер, как зависшая картинка на смартфоне, и пошел цветными кругами. Василиса рефлекторно коснулась очков, надавила, и роговая оправа впилась в кожу, возвращая зрению правильный фокус.

Отсутствие сна плохо на ней сказывается. Определенно, не стоило вчера ругаться до полуночи с придурком-бывшим и его семьей. Как хорошо, что Василиса больше не увидит ни его, ни его папеньку…

– Нет, я первый раз вас вижу. – честно ответила она. – А вы меня?

– Нет, но ты кажешься мне знакомой. – Мария вздохнула. – Никак не вспомню, где мы встречались…

Василиса сделала пометку в блокноте (все записи она предпочитала вести на бумаге, а позже переносить в электронную базу) и тоже наконец перестала «выкать».

– Знаешь, почему здесь оказалась?

Мария кивнула, ее лицо осунулось.

– Знаю.

С губ Василисы сорвался тихий вздох облегчения. С пациентами, осознающими свою проблему, легче работать.

– Твой отец…

– Он мне не отец.

Сказала, как ножом полоснула. Пухлые губы сжались в тонкую линию, а поза стала более закрытой: руки скрестились и легли на грудь.

– А кто же он?

– Отражение, как и все тут.

Василиса сделала торопливую пометку в блокноте. Краем глаза она следила за Марией. Та не казалась ни разозленной, ни отстраненной – две крайности, с которыми чаще всего приходилось сталкиваться в разговоре с пациентами больницы. На вопросы отвечала спокойно, не задумываясь, но разговор не форсировала, то есть выговориться не хотела. Жаль, зачастую это помогает наладить связь на первых порах.