И плачет сильнее, заслышав про плату.
Ей шепчет луна: приведи в поле брата.
Анахет идёт назад
Пою я песни пустыне
иссушенными губами,
твоё повторяю имя,
пусть унесут ветра.
О, брат мой, я помню ясно,
что приключилось с нами,
как солнце моё погасло,
и как я умерла.
О, брат мой, о, брат мой, зачем я умерла?
Меня хоронили змеи
в горячих песках сопрятав,
и чёрные скарабеи
копались в теле моём.
О, брат мой, я помню ясно —
это моя расплата,
к писцу воспылала страстью,
сгорели мы с ним вдвоём.
О, брат мой, о, брат мой, зачем сгорели вдвоём?
Ты обещал, что выйду
я замуж лишь полюбовно,
но не стерпел обиды,
когда полюбила я.
О, брат мой, смогла я ясно
эти слова запомнить,
но ты, облечённый властью,
решил не держаться клятв.
О, брат мой, о, брат мой, зачем не держался клятв?
Бежали с любимым ночью,
вином напоивши стражу,
собак отравили ловчих,
чтобы нас не нашли.
О, брат мой, я точно знала,
что ты нас казнить прикажешь,
что толку молиться мало
о милосердии.
О, брат мой, о, брат мой, о милосердии!
Потом бежали в пустыню,
и долго по ней плутали,
утихла во мне гордыня,
когда поняла – умру.
О, брат мой, хочу я верить —
терзали тебя печали,
душили тебя, как змеи,
когда вспоминал сестру.
О, брат мой, о, брат мой, ты вспоминал сестру?
Пою я песни пустыне
иссушенными губами,
твоё повторяю имя,
пусть унесут ветра.
О, брат мой, не знает Солнце,
что будет, когда настанет
тот день, в который вернётся
с пустыни твоя сестра.
О, брат мой, о, брат мой, вернётся твоя сестра!
Старый рыбак и Чёрный герр
Море холодное, скудный улов,
Лодка худая, а невод не нов,
Сам уже тоже к могиле готов
Всё плачет старый рыбак:
«Как получилось, что стал я так стар?
Слабые руки, плохие глаза,
Если бы раньше про это я знал,
Жизнь бы я прожил не так!»
Ветер несёт его плач над волной,
Тут же ответом приносит прибой
Голос холодный, такой молодой:
«Тебе помогу я, рыбак!
То, что ты стар – для меня не беда,
Мог бы я молодость вновь тебе дать,
Мог бы забрать все седые года,
Ценою всего в четвертак!
Если согласен, скажи: Чёрный герр,
Взываю к тебе, взываю к тебе!»
«Согласен на всё, на всё, Чёрный герр!
Взываю к тебе, взываю к тебе!»
Снова рыбак молодой и хмельной,
Но манит его лазурной волной,
Море, и шепчет о чём-то прибой,
Сердце стучит будто в шторм.
К Чёрному герру взывает снова:
«Герр, капитаном хотел суровым
Стать я и быть храбрее любого,
Быть покорителем волн!»
«Что же, рыбак, и это не горе!
Станешь таким капитаном вскоре,
Брось четвертак в закатное море —
И будет корабль тебе.
Парус его не боится ветров,
Мачты из крепких сосновых стволов,
Вместо команды достаточно слов,
Чтобы скользил по волне.
Если согласен, скажи: Чёрный герр,
Взываю к тебе, взываю к тебе!»
«Согласен на всё, на всё, Чёрный герр!
Взываю к тебе, взываю к тебе!»
И вот капитан парит над волной,
Море звенит и поёт за кормой,
И в пении голос слышен другой,
Как будто бы голос со дна:
«Смел и красив капитан корабля!
Прекрасна сладкоголосая я,
Как жаль, тебе меня в жёны не взять —
Навеки волне отдана».
Тут же на скалах в брызгах и пене
Видит её всего на мгновенье,
Прекрасна она как сновиденье!
Он Чёрного герра зовёт:
«Верни эту деву с морской глубины,
Мы с нею друг в друга так влюблены!»
«Ну что же, её подниму я из тьмы,
Готовь четвертак наперёд.
Если согласен, скажи: Чёрный герр,
Взываю к тебе, взываю к тебе!»
«Согласен на всё, на всё, Чёрный герр!
Взываю к тебе, взываю к тебе!»
Вдвоём на пустом корабле с женой,
Обвенчаны синей морской волной,
