Смерть встал. То, что сейчас происходило, никогда не было записано в историю Диска.
– ТЫ УМЕЕШЬ ЕЗДИТЬ ВЕРХОМ?
– Смотря на ком, – Шут с сияющей улыбкой вручил почти испуганному официанту золотой, подхватил принесённые пакеты с едой и один бочонок. Второй не влез ему в руки и его взял Смерть.
– Не думаю, что твой конь меня выдержит. Да это и не важно. Для тебя не имеет значение время, а для меня пространство. Ну что, мы идём?
– ЗНАЧИТ, ТЫ НЕ…
– Антропоморфная персонификация, именно, – Шут кивнул, погружая нос в очередную кружку укипаловки. Пил он со вкусом и явным пониманием вопроса.
– Я саморазвивающийся принцип. Концентрированный взгляд Создателя внутрь себя, квинтэссенция Игры и Игрока в одном лице. Люди вообще не знают, что я существую как личность. В лучшем случае я для них карточный дурак, а рисуют они не слишком хорошо.
– И МЫ ЗНАКОМЫ В ТВОЁМ МИРЕ? – Смерть последовал примеру гостя. Это было странно: сидеть на краю собственных пшеничных полей и пить укипаловку. Но ему нравилось.
– О, да, – Шут мечтательно и загадочно улыбался. – На одной планете живёт один Мастер-Сказитель, он много пишет о тебе и твоих приключениях здесь. Его книги очень популярны. Это ты здесь такой, как придумали тебя люди. А в других мирах сущность принимает другие формы. Я знал тебя исключительно с одной стороны.
– И КАКАЯ ФОРМА У МЕНЯ В ТВОЕЙ ГРАНИ ВСЕЛЕННОЙ?
– Красивая, только люди этого не видят. У них с тобой ассоциируются исключительно кости.
Шут со вздохом поставил кружку и потряс над ней бочонком, стараясь добыть остатки пития.
– А вообще там ты женщина. Тебя многие считают женщиной.
Смерть молча смотрел в поля. Молчание длилось долго. Шут же невозмутимо допивал укипаловку. Карри давно закончилось.
– ТЫ ТОЖЕ ДВОЙСТВЕННЕН, – изрёк хозяин чёрного пространства.
– Я бы сказал – двуедин, хотя я – это особый случай. Мне это по работе положено.
Гость с кривоватой усмешкой вытер губы.
– А вообще, все сущности межмирового и вселенского уровня не ограничиваются одной формой.
– И В ЧЁМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ТВОЯ РАБОТА?
– В сохранении Гармонии вселенной.
Шут с лёгкой печалью на лице смотрел на линию, где должен быть горизонт. Смерть плохо разбирался в эмоциях, но гостя он понимал.
– Я управляю вероятностями. И создаю их.
– СЛОЖНАЯ РАБОТА.
– Да, – на губах Шута появилась улыбка. Вокруг стало немного светлей. – Но чертовски интересная. Для этого даже приходится воплощаться.
– КАК В АНК-МОРПОРКЕ?
– Нет, в человека. Ну, типа как у вас тут монахи перерождаются. Знаешь, сжал сознание в точку, прикрыл способности – и вниз… Нельзя по-настоящему кого-то понять, пока не влезешь в его шкуру. Ты, кстати, тоже там так можешь и делаешь. Только не часто.
Смерть посмотрел на гостя. Что-то подсказывало ему, что процесс расставания с жизнью для таких воплощений проходил иначе, чем у людей, и больше напоминал снятие старой одежды.
– И ЧЕМ Я ЗАНИМАЮСЬ, КОГДА СТАНОВЛЮСЬ ЧЕЛОВЕКОМ?
Шут вздохнул. Вздох был адресован двум пустым бочонкам.
– Учишься понимать людей. Набираешь опыт, которого никогда не получить в нашем обычном виде. Ну, и учишься жить.
– КТО ИСПОЛНЯЕТ МОЮ РАБОТУ В ЭТО ВРЕМЯ?
– Ты. Воплощается только малая часть тебя. А большая остаётся и работает как обычно. Хотя и воплощениям дел хватает.
– А АУДИТОРЫ?
– Они местные. – Шут пожал плечами. – К тому же, многие меня считают просто воплощением Хаоса за то, что я несу перемены. Настоящие перемены.
