Сказки старых переулков - страница 24

Жизнь снова пошла своим чередом, хотя взамен квартального по улицам теперь ходили милиционеры, на месте прежней булочной помещался магазин под вывеской «Продукты», а в церкви, где с колокольни давно сняли колокола, располагался склад швейной фабрики. Дом опять провожал прежних жильцов, встречал новых, запоминал маленькие радости и печали, достижения и неудачи. Наблюдал, как сыновья слесаря, всё свободное время проводившие в маленькой голубятне на чердаке, мастерили модели самолётов, и мечтали о небе – и как в старших классах, бросив школу, они стали курсантами сперва аэроклуба, а потом и лётного училища. Как серьёзная, всегда сосредоточенная на учёбе, дочь библиотекаря получила красный диплом, и уехала далеко на восток, на самый край большой страны, чтобы спустя годы вернуться начальником военно-санитарного поезда в родной Город, вновь ставший линией фронта. Как подбирал первые незатейливые мелодии на вырезанной дедом дудочке один из младших сыновей сапожника – ему, потерявшемуся в эвакуацию, и лишь через много лет после войны вновь отыскавшему родных, суждено было стать знаменитым композитором.

* * *

Дом не любил вспоминать военные годы: всякий раз жалобно поскрипывал половицами, заходился мелкой дрожью, так что тихонько начинали дребезжать оконные стёкла, будто по улице проехал тяжёлый грузовик. Город, ставший на два долгих года полем боя, горел, не переставая, даже тогда, когда здесь, казалось, нечему было гореть. От взрывов бомб и снарядов снова и снова вставала на дыбы перепаханная земля, рушились последние обломки стен, исчезали в месиве раскрошенного кирпича, балок, черепицы и железа старые улицы и переулки. Две бомбы упали совсем рядом: одна весной смела соседний домишко, оставив вместо него только глубокую опалённую воронку. Вторая летом разворотила проезжую часть прямо перед парадной дверью, вышибив оконные рамы, сорвав с балкона кованые решётки, выкорчевав каштаны, и срезав осколками хвост у одной из каменных совок. Дом, конечно, не знал, что вражеский самолет, сбросивший ту бомбу, на окраине города был сбит нашим истребителем, за штурвалом которого сидел один из сыновей слесаря, когда-то жившего с семьёй в бывшем хозяйском кабинете.

Город долго сохранял оставленные войной раны, и даже десятилетия спустя шрамы эти можно было отыскать в лабиринтах старых улочек. Сразу после того, как покатилась на запад линия фронта, здесь начали на скорую руку восстанавливать разрушенные дома, снова ютясь по нескольку семей в одном углу – лишь бы пережить холодную и голодную зиму. Потом война закончилась, и люди, вернувшиеся в Город, снова вдохнули жизнь в то, что легло мёртвыми грудами кирпича, балок, черепицы и железа. Год за годом кварталы, где когда-то селились мастеровые, приказчики, младшие гарнизонные офицеры и мелкие лавочники, поднимались из руин. Дом «У двух сов» уцелел лучше многих – здесь остались стоять три из четырёх внешних стен (тыльная частично обвалилась после особенно сильного пожара), сохранилась парадная лестница и даже остатки крыши. Взамен сгоревших перекрытий устроили новые, заменили выбитые взрывами окна и двери, на трёх этажах и в мансарде старой коммуналки обустроили семь отдельных квартир – и только побитые пулями и осколками совки под карнизом остались нетронутыми.

Из прежних, довоенных жильцов в Дом не вернулся никто, на их место пришли другие. Вновь на длинную нитку прожитых лет время стало нанизывать жемчужины отдельных дней – светлых, тёмных, веселых, грустных, обычных. Постаревший, но всё такой же крепкий и основательный, Дом наблюдал, как растёт и меняется Город, да иногда ворчал на чересчур много о себе воображающие новостройки, обосновавшиеся по-соседству. Больше всего он любил детей – им Дом рассказывал истории из прошлого, убаюкивал и дарил хорошие сны, делился своими маленькими сокровищами, которые оставили когда-то прежние жильцы: то отыщется на чердаке оловянный солдатик в мундире царской армии, то в саду откопают ржавую коробку из-под чая, с заботливо припрятанными в ней цветными стеклянными шариками.