Сказки Заманулья - страница 7

– Слышу ведь и чувствую, – говорила Хельга. И она, повинуясь внутреннему зову, протянула руку вперед, прямо в туман. А за туманом, прям напротив ее руки, сидел птенец, и так ему хотелось руку человеческую потрогать, что не выдержал он запрета и протянул свое крыло навстречу Хельге. Через секунду он вывалился через туманную стену прямо ей под ноги.

– Ну, все, беда! – раздалось среди филинов. – Прокололись, как мыши неопытные. Теперь если не дымчаки, то Королевна нас точно на подушки из натурального пера пустит. Ах, беда!

Маленький филин лежал на земле и смотрел на Хельгу красивыми огненными глазами.

– Птенец, это что же ты столько шума делал?

Хельга взяла его на руки.

– Ой, как страшно! – раздалось среди филинов. – Что же она с ним сделает? А если она его съест?

– Да зачем его есть-то, перья одни.

– А ну пошли все вон, перье пустоголовое, ничего вам поручить нельзя. – В воздухе повисло молчание. Присутствие Королевны всегда чувствовалось еще до ее появления. Она обладала той молчаливой статью, которая вызывала не только уважение, но и трепет, а иногда и страх.

– Как скажешь, Королевна, – и филины разлетелись по обе стороны.

– И ты, страж, хорош! Говорила тебе, следи, чтобы молва не пошла.

– Так и следил, Королевна.

– И почему ж тогда птенец филина у соколиной на руках?

– Так сестра ее сама филинов ночью звала. Знаешь же, Королевна, коль рождается смелый человек, так не остановить начало перемен.

– Мы об этом потом поговорим, а теперь хода назад нет. Лети в королевство да народ поднимай, пусть бал готовят, какого еще не видывали, говори – гостья наипочтенная, повелительница соколиных к нам пожаловала! – Она сделала паузу и, тяжело вздохнув, добавила: – И войску скажи: сегодня, завтра – не знаю, но схватки с дымчаками не миновать, пусть собирают всех пернатых. А праздновать возрождение союза будем так, чтобы и умереть потом было не жалко.

Хельга стояла растерянная, гладила птенца. И говорила уже робко, без вызова:

– Вы извините меня, но не могли бы вы мне показаться?

– А вот это, милая, от тебя зависит, насколько поверишь в род свой, настолько и сможем, – сказала холодно Королевна.

– Я не боюсь этой мглы. Ворон, ты уж только со мной лети. Одну не оставь, без тебя не справлюсь. И ты, хоречек.

Прижимая к себе птенца, она вновь протянула вперед руку. По руке пошло непонятное чувство покалывания, и Хельга увидела, как ногти ее удлиняются, а из тыльной стороны руки появляются маленькие перья. Она в страхе отдернула руку назад.

– Ну же, дитя, не бойся, ты ведь на пути к самой себе, – сказала Королевна, смягчив тон.

– Шагай давай уже, – раздался из-за ее спины ропот филинов.

– Ворон, милый, это чего у меня в тумане ногти растут да перья?

Но ворон лишь посмотрел на нее и, взмахнув крыльями, полетел навстречу мгле. Хельга сделала шаг, потом еще один, покалывание чувствовалось во всем теле, даже в ушах. Она зажмурилась и зашагала вперед. Пока лицом к лицу не оказалась с Королевной. Увидев ее, она не оробела, а лишь молвила робко:

– Как вы прекрасны!

Королевна имела тело и крылья огромного, более полутора метров в длину сокола, лицо ее было человеческим. По перьям вниз спускалась шикарная коса цвета пшеницы, а лоб украшало ожерелье с королевским камнем цвета луны. Ее глаза были серо-голубого цвета, а взгляд, как у всех соколиных, острым и четким.

– Здравствуй, Хельга, ну что ж, не заробела ты саму себя увидеть? Храбрая ты.