– Как тебя зовут, девочка?
Вероятно, уже запомнит.
В прошедшие два дня Саша едва сдерживалась, чтобы не устроить из Ульяниной болезни аттракцион. Стоило заглянуть в комнату к пожилой женщине, как она, будто по команде, отворачивалась от окна и задавала один и тот же вопрос:
– Как тебя зовут, девочка?
Саша проделала трюк дважды, но после решила, что это неэтично, и перестала. Но что-то ей подсказывало: Ульяна повторила бы вопрос и десять, и сто, и тысячу раз. И дело было не в болезни, не в плохой памяти. А в том, что Ульяну не устраивал ответ.
Саша посмотрела через приложение, сколько времени осталось до обратной электрички.
– Ого! Как же так? – воскликнула она с досадой на свою невнимательность. Вероятно, прежде она невнимательно посмотрела расписание! Из-за этой оплошности придётся провести в Варкинске ещё шесть часов! И что теперь делать? Сидеть в квартире? Можно прямо сейчас начать реализовывать мечту: включить настольную лампу и дочитать материал для «Плюмажа», но Саша решила погулять по городу. Сумку она пока оставила в квартире: вокзал рядом, успеет забрать её перед самым отъездом.
Теперь уже не торопясь, она проверила, действительно ли улица кончается тупиком? Нет, издалека лишь показалось.
Она прошла между домами, прогулялась вдоль пруда, на котором, конечно же, ещё не было никаких хоккеистов, да и льда особо – тоже. Обернулась на окна квартиры. Оказалось, что из маленькой комнаты – если она не ошиблась окнами – можно ещё и на балкон выйти. В родительской квартире балкона не было, и Саше казалось, что нет ничего приятнее, чем пить на балконе кофе или просто стоять, облокотившись на перила, и смотреть… Неважно на что. В даль… В какую-то точку… На небо… И знать, что за спиной никто не воскликнет:
– О, мадам Жюли, позвольте я согрею ваши озябшие ладони.
– О, не сейчас, monVictor, я должна творить…
А что если не возвращаться? Остаться здесь? Саша даже потрясла головой. Прежде ей не приходила с такой навязчивостью мысль сбежать из дома. Она уже стояла под балконом, осматривала ветви растущих у дома яблонь. Одна ветка заглядывает прямо на балкон, значит, летом можно будет сорвать поутру яблоко или целую пригоршню мелких красных плодов – смотря какой сорт. Нет, кажется, какая-то обычная яблоня, не «райская», хотя Саше сейчас любая показалась бы райской, лишь бы не возвращаться в родительскую квартиру.
Медленно, словно в памяти наступала весна, оттаивал в Сашиных воспоминаниях Варкинск. Выступали из-под сугробов знакомые, но серьёзно забытые очертания. Но кое-что об этом городке Саша всё же помнила. И об Ульяне с Алексеем – тоже.
Увидев впереди здание из серого кирпича, Саша отчего-то зажмурилась:
– Это детская поликлиника, – прошептала она и открыла глаза. Разумеется, вывеску с такого расстояния разглядеть было невозможно, но это зажмуривание было способом прикоснуться к особому чуду – к магии оживления прошлого. Саша двигалась по аллее и вспоминала:
– Поликлиника… А рядом был книжный магазинчик, где бабушка покупала мне раскраски. И мы шли вот этой самой дорогой – и тут был автомат с газировкой.
Автомата уже не было, вместо книжного магазина оказался «Мир сантехники», а вот поликлинику она угадала. И газировка могла быть не у детской поликлиники, а у взрослой. Бабушка частенько ходила к стоматологу. Всё верно, автомат был там. Не всё же сразу покупать – и раскраски, и газировку!
