А третья просто сидела на ручках, открыто улыбалась и нежно льнула к новой знакомой, не обращая внимания на отстраненность и растерянность той.
– Ладно, согрелись, дорогие мои. Теперь идите. Три тропки видите? Каждая из них вас к избе приведет. Там всё для жизни есть. Через месяц приду за вами. Либо вы их, либо они вас.
И, развернувшись на деревянных каблуках, ушла.
***
Спустя месяц Арина требовательно смотрела на трех подруг.
– Попортили девчонок-таки? – Арина хмурилась. – А гордости сколько, будто справились, тьфу!
Три подруги стояли, довольные собой, держа за руку малышек – одинаково тихих, скромных, с рассеянным, слегка отрешенным взглядом. Никто никуда не лез, не хохотал, не нежничал. Нормальные хорошие девочки, какие и должны быть.
– А ну, быстро в воду! Все шестеро. Заново начнете, – и, развернувшись на каблуках, снова ушла.
– Через месяц буду, – только через плечо кинула.
***
Еще месяц прошел – и снова смотр внимательный.
– Нет, так не пойдет, – Арина хмурилась, картина повторялась точь-в-точь. – Будете у меня заново делать, пока не поймете. Полжизни вам на это понадобится – ничего, я не тороплюсь. Идите купайтесь!
***
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Три года пролетели месяц за месяцем.
Подруги уж и забыли о жизни прежней, как только они ни пытались, как только ни пробовали по-новому себя вести, а всё на выходе девчонки с ними послушными да удобными оказывались. Арина плевалась, отправляла всех купаться и уходила, гремя каблуками.
А на тридцать девятом месяце что-то пошло не так. Заболели девочки, стали чахнуть с первого же дня. Сердца подруг обливались слезами, но тропки назад из избушек не было – ровно месяц ни входа, ни выхода – только ждать Арину и уповать на чудо. Или становиться этим чудом. Ради малышек.
Забыты были требования и ожидания. Отметены все «нельзя» и «перестань». Только живите. Только дышите. Только будьте рядом.
***
– Ну что? Справились наконец? Ай да умницы, – Арина улыбалась девчуркам, будто родным. – Сбежать удумали от своих воспитательниц, а тем и перевоспитали? Ну что, вспомнили они себя?
Подруги просто улыбались, держа за плечи девочек. Три взрослые копии тех самых малышек – озорной и активной, яркой и жизнерадостной, мягкой и открытой.
– Засиделись вы здесь, – Арина кивнула. – Ничего, там у вас всего три дня прошло. Девчонок я отпускаю, спасибо вам, дорогие, за службу. А вы – по домам. Помогать-то вам уже не надо, думаю? Уж знаете теперь, как быть собой.
Девочки взмахнули ручками в прощальном жесте и погрузились в свое озеро.
– Мне тоже пора, – подмигнула Арина и ушла, стуча деревянными каблуками.
– Я тоже так хочу! Ну, Аринушка, ну пожалуйста…
– Как так хочешь? – усмехнулась Арина, продолжая толочь в ступке что-то терпко-душистое.
– Хочу проблемы других решать. Хочу, чтобы ко мне приходили тоже. И чтобы как в сказке: раз – и преображались с моей помощью! – Кнопа мечтательно подняла глаза к небу, а на лице – неповторимая смесь сладкой радости победы, чуть горьковатой гордости за себя, такую великолепную, и совсем немного кислинки от непонимания, как это всё будет-то в реальности.
Арина прищурилась, села за дубовый стол, провела по нему пальцами.
– Ну вот, смотри, тебе вчера было одно простое задание – стол выскоблить. А ты мне что натворила?
– А что? – настороженно спросила Кнопа. – Что натворила?
Арина молча подвела девчонку к столу. Белесые пятна на нем говорили о том, что попытки все-таки были.
