Утром на небе толкались тучи, тёрлись боками друг о друга, казалось, вот-вот землю придавят, но сквозь прорези хмары появились солнечные полосы и быстро-быстро заморгали сквозь деревья. Лес спросонья причудливо улыбался и манил пушистым мхом, дымкой папоротников, россыпью черники и земляники. Марта почувствовала, что она на Земле предков, где уже заросли тропинки памяти, где утеряны маршруты и направления. Она поднялась и шагнула к мощному дереву, устремлённому высоко вверх. Капелька смолы бежала по стволу, словно старческая слеза, да так и застыла, а теперь смотрелась как драгоценность. Медведица обняла ствол и замерла в густом янтарном запахе смолы, услышала ветер, щебет птицы жужжанье маленькой пчелы. Чуть позже огляделась и заметила на опушке величественный дуб.
Что-то неуловимое потянуло её туда. Она неуклюже и немного робко зашагала к нему. Ей даже показалось, что дубовые листочки легко, по-дружески начали похлопывать друг друга, словно зелёные аплодисменты. В хаотичной пляске перед ней понеслись картинки рождения мира, где одно перетекало в другое, из старого появлялось новое. Марта слышала голос таинственного могучего леса, впитывала его. А он шелестел, шептал свои древние тайны, события, записанные на годовые кольца деревьев. Медведица прислонилась к дубу, погладила шершавый ствол. Стихли звуки, образуя сладостную тишину. Запахи потерялись в лабиринте спокойствия и пустоты. Ни одного движения воздуха вокруг. Даже шебутная Амелфа угомонилась где-то среди безмятежности. Только где-то внутри звучал голос:
─ Марта, не верь в возраст. Ты просто иди по жизни вперёд, не останавливайся в своём движении, лишь отбрасывай всё случайное. Не слушай тех, кто осуждает. Двигайся вперёд играючи и пусть кому-то будет смешно, а кому-то завидно. Ты же расправь плечи, подними голову вверх, и вдохни этот воздух заразительного счастья, воздух своей мечты. Подмигни Вселенной и поблагодари её за тот восторг, что она дарит. А ещё, Марта, собери свои воспоминания, истории и преврати всё это в сказки. Пусть они сверкают радужными искорками в памяти потомков, чтобы те помнили свои корни, свои истоки.
Неожиданно небо нахмурилось, согнало серые неприветливые облака в огромную грозовую тучу. Ветер попытался помешать, увлекал её в полет, теребил. Но туча крепко держала пленённые облака и сгущала в них краски. Сердилась, извергала молнии и рычала, словно сторожевой пёс. Потом заплакала. Медведица прижалась к стволу. Густые ветви бережно укрыли её, будто огромный зелёный зонт. А дождь лил и лил, омывая целительной водой все вокруг. Он смывал печали и страхи, уносил заботы. Убаюкивал своей исцеляющей музыкой и успокаивал. Наконец через свинцовую черноту стали пробиваться солнечные лучи. Они чистили небо, и яркая лазурь одерживала верх. Среди снопов света выскочила радуга, раскрасив небо. Облака в своей неугомонной спешке разбежались по неотложным делам, и тёплые ладошки солнца погладили медведицу по щекам. Тут, как тут появилась Амелфа и философски заявила:
─ Трудно найти ту, с которой у тебя в голове тараканы одного вида. Сидишь чего? Да ещё улыбаешься? Куда мы теперь?
─ Помолчи, Амелфа, здесь так благостно, ─ ответила Марта, у которой мурашки радости пронизывали всё тело, и она наслаждалась этим новым днём.
─ Хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить, ─ каркнула ворона и отлетела к кустам.
