Сколько волка ни корми - страница 42

А Сивер уже добрый час этим занимается, ничто его не берёт – ни молчание, ни ответы язвительные.

– Я прекрасно лес этот знаю, – спокойно Бая говорит, впереди шагающая. – И место, где русалка твоя живёт, – тоже. Ужели не помнишь, как сам меня к ней водил, о помощи просил?

Вран шумно через нос выдыхает. Зря это Бая затеяла, вот вопросы этому неугомонному задавать – последнее дело, точно он от тебя после них не отстанет.

– Тебя? Тебя – водил, просил, – оживляется Сивер. – Но водил ли я туда людей, головой от бездельной юности поехавших, что телега с горы? Нет, такого что-то не припомню. А как думаешь, почему не водил? Может, упустил я что-то в правилах наших, подзабыл, как верно себя вести? Может, говорила нам Лесьяра с детства: лучший способ душе заблудшей помочь – дурака к ней кромешного привести, дурак-то точно ей понравится? Посмешить ты её хочешь? Не спорю, посмеяться может – и с тем же смехом его под лёд и утащит. Слышишь, Вран из Сухолесья? Такая судьба тебя ждёт, если не остановишься сейчас же. В прямом смысле на Белых болотах поселишься, сбудется мечта твоя – да только криво-косо сбудется, помяни моё слово!

Нет уж, его слова Вран точно поминать не станет. Ни при каких обстоятельствах.

– Да заткнись ты уже, – просто говорит он и шагу прибавляет, чтобы с Баей вровень идти. – Бая, может, отправишь ты его обратно? Посмотри на него: измучился весь уже, места себе от тревог надуманных найти не может. Позаботься о брате, а то сам головой поедет. Волнуется он очень, слышишь – уже бредить начинает, дороги знакомой не узнаёт, леса родного не понимает. Младших беречь надо, не готов он, видимо, ещё к задачам таким взрослым. Пусть домой вернётся, отдохнёт, переживаниями своими с друзьями поделится…

Дрогают уголки губ Баи в улыбке скрываемой, но качает она головой, на Врана даже не взглянув:

– Брат мой младше тебя на пару лет всего лишь, и полное право он имеет с нами идти. Его это подопечная, его это ответственность – и ничего плохого нет в том, что волнуется он и за тебя тоже. Работа это наша – о других беспокоиться. С этим ничего не поделаешь.

– Да, но не помню я, чтобы Лесьяра его обо мне беспокоиться просила, – пожимает плечами Вран, упрямо пытаясь взгляд Баи поймать. – Помню, что меня к русалке отправила, помню, что меня теперь за неё ответственным назначила. А о его участии я что-то ничего не…

– Это тебя-то она ответственным назначила? – сердито фыркает Сивер, тоже Баю обгоняя – и с другой стороны от неё идя, по правую руку. – Да отмахнулась она от тебя, как от мухи назойливой, палку в меду сладком в лес наугад швырнула – а ты за ней и полетел!

– Не помню и я, чтобы о моём участии Лесьяра что-то говорила, – замечает Бая. – Однако же я здесь.

Да. Однако же она здесь.

На это Врану возразить нечего.

Согласилась Бая принести ему всё, что он попросил, долго молчала, испытующе на него глядя, и сомнений столько было в глубине её глаз, сколько рыбы после нереста в реках не водится. Но затем решилась почему-то, и, хоть и догадывался Вран, на что она надеется, с облегчением и благодарностью её согласие принял.

Сиверу, разумеется, это не понравилось. Вспыхнул он сразу же, как только Бая своё благословенное и короткое «ладно» произнесла и руку за сумкой Врана протянула. Распалялся Сивер всё больше и больше, пока Бая Врана к двери в лес вела, мигом в стене холма нарисовавшейся, перебивал Баю своими речами невозможными, пока Бая Врану ждать снаружи наказывала. Закрылась за Враном дверь, задрожал воздух, растворился в этом дрожании холм мгновенно, в прежнюю чащу леса превратившись, – но чудилось Врану, что слышит он всё ещё голос этот въедливый, Баю отговаривающий.