– Это, наверное, его картины на стенах. Он все равно ничего не мог продать, у себя хранил. А кровать такая забавная, как будто детская.
Василиса пыталась отвлечься от грустного Винсента.
– Давай с лодками посмотрим.
– Я бы хотела поплыть куда-нибудь на необитаемый остров, вот на этой, красненькой
– Во Франции девочки не любят «красненькое» и не дают понести портфель.
– Хм, странные они..
– Вот эти японские мне тоже очень нравятся, такие изящные цветочки. Я умею лепить. Хочешь, покажу?
Следующий день начался с «Едоков картофеля».
– Ой, как у них тут темно.
– Раньше было две лампы, а теперь денег на керосин нет. Это хорошо, что хоть эта осталась, – говорила женщина с картины, будто отвечая на замечание Василисы
– Сосед наш, Марсель, умер вчера от легочной болезни. А жена его и трое детишек остались. Надо бы им картофеля занести сегодня, – продолжала разговор другая.
– Проклятая шахта.
– Ой, какой ужас. Может, вы хотите торта? – пыталась как-то приободрить едоков Василиса.
Но герои не слышали ее и продолжали свой грустный разговор.
– Это невыносимо, Матвей, пусть они прекратят.
Мальчик поспешно вытащил пленку, обнял Василису.
– Не расстраивайся так, они ненастоящие.
На следующий день Василиса была мрачна, даже задачи по геометрии не давались
– Что случилось, милая? Ты какая-то хмурая целый вечер. И Матвей сегодня не приходит? Мы с папой очень обрадовались, что вы подружились.
– Мама, ты знаешь «Едоков картофеля»?
– Да, конечно, Ван Гога, а что?
– Почему они такие грустные там?
– Потому что у них была непростая жизнь. Мужчины работали в шахте в очень тяжелых условиях, часто погибали. А женщины занимались хозяйством, выращивали домашних животных, чтобы хоть как-то прокормиться.
– А сейчас так не бывает, да ведь?
– Нет, милая, в наше время у рабочих не такие условия, но все же шахтерам непросто живется
– Они есть, шахтеры, и сейчас? А где же они живут?
– Да, конечно, есть. Живут они там, где добывают уголь, в Донбассе, например.
– А это далеко от Петербурга, Донбасс?
– Да, Василиса, это на юге Украины.
– А мы поедем когда-нибудь на юг Украины?
– Разве что в Крым, дорогая моя, в Донбасс не поедем, не волнуйся.
– А больше нет нигде шахтеров, только в Донбассе?
– Почему же нет? Уголь добывают и у нас, на Урале, и в Китае тоже
– А зачем? Раз это так тяжело и люди болеют? Это же несправедливо.
– Из угля получают энергию. Энергия нужна для производства, для нас тоже, чтобы дома, например, было тепло.
– А по-другому нельзя добывать энергию?
– Можно, но на все не хватает.
– Мама, мне очень жалко этих шахтеров.
– Василиса, милая, в жизни много страдания и несправедливости. Как бы тебе сказать… не все, конечно, могут ходить в Эрмитаж и заниматься английским. Не у всех есть Агата Владимировна
– Хм… я не знала, что это так хорошо – ходить в Эрмитаж… Я больше не буду жаловаться на свою учительницу танцев, мама. Ох, я, пожалуй, вообще больше не буду жаловаться.
– Да, пожалуй, на учительницу танцев не нужно жаловаться. И на куратора в Эрмитаже тоже. Они не желают тебе зла. Я же тебе всегда говорила. Разве нет?
– Ну да, говорила, – протяжно произнесла девочка, прижимаясь к маме. Я просто вреднючая, да? Un peu gâtée8, как говорит А. В.
– Агата Владимировна всегда правду говорит, – мама даже выпрямилась при этих словах.
– Почитай мне «Маленького принца», пожалуйста.
– Конечно, моя принцесса, конечно. Принцессам не нужно грустить.
