Скунс без хвоста - страница 5

После фильма они свернули с Конюшенной налево, а не направо, не сговариваясь, желая слушать петербургскую тишину. В этом прелесть петербургской ночи – она бывает тихой, без вечно снующих на такси любителей ночных клубов, непонятно по каким делам спешащих бизнес-вуменов и менов.

Реки и каналы облегченно вздыхают, оставленные в покое неугомонными туристами, дворцы становятся еще более величественными, не окруженные суетливыми очередями; они отдают воздуху свой каменный холод и смотрят на вас как гордая и величественная красавица, позволяя восхищаться и преклоняться пред собой. Тогда Петербург становится еще более похож на Дориана Грея, прячущего свой стареющий и жуткий портрет во дворах-колодцах и нарочито выставляющего напоказ свою пышущую великолепием красоту. Во дворах он стыдливо прячется, на вечно не убранной Сенной будто пытается вам сказать, что это не он, это клевета не него.

И воздух после дневной жары ласково окутывает вас, легким ветерком пытаясь закружить в вальсе с колоннами Казанского или взнести на одного из многочисленных бронзовых коней.

Ага, les nuits blanches sont vraiment magnifique chez nous14, – подумала Алина про себя, потому что за многочисленные часы прогулки они почти не разговаривали.

Слушая каждый свою мелодию дворцов и фонтанов, они незаметно подошли к Эрмитажу.

– Нет! Этого не может быть! Мы такие идиоты! – невольно вскричала Алина, увидев разводящийся Дворцовый мост и осознав, что они вообще-то на другой стороне.

– Можем посмотреть корабли, – предположил Федор, но увидев лицо Алины, добавил, – Плохая идея, да?

– Это вообще не идея для голодного уставшего человека! Я сейчас на основании Маслоу и в великой печали по этому поводу.

– Мы можем пойти ко мне, родители в Италии и оставили много еды.

– Так что ж ты раньше не сказал?!! Какие могут быть корабли, когда дают мамины пельмени! Ну или что там велико-фаршированное дают???

– Да, кстати, пельмени дают.

– Все мамы морозят пельмени для своих нерадивых сыновей. Даже моя, регулярно улетающая слушать карпатскую дуду и прочие цитры и моренхуры

– А, ну хорошо, – как-то механически сказал Федор, реагируя на Алинино великое воодушевление по поводу пельменей.

После ужина Алине была предложена комната, обычно занимаемая Федором. Перед сном он аккуратно постучался в дверь с целью спросить, не нужно ли воды и не стоит ли отключить кондиционер. Получив в ответ невразумительное мычание, удалился спать в просторные родительские покои.

С утра Федор проснулся чуть раньше и, выжав сок и сварив кофе, остановился в нерешительности перед дверью своей комнаты, не совсем понимая, то ли книжку пойти почитать или как, не будить же человека, в самом деле. Дверь неожиданно открылась, и растрепанное и помятое тело, бывшее вчера очаровательно ухоженной Алиной, столкнувшись с Федором, выпалило:

– Слушай, но по крышам я с тобой гулять не пойду!

Немой вопрос на лице Федора требовал на сей раз объяснений: скунс без хвоста был хотя бы вполне логичен, релевантен ситуации и вообще художественно представлен…

В своем временном замешательстве и неловкости Федор не заметил в руках Алины книгу «Крыши Петербурга», красивый альбом, подаренный ему недавно другом.

– Ну не хочешь, не пойдем. Я не настаиваю, – парировал немного пришедший в себя молодой человек. – Ты всегда такая? Категоричная?

– Ммм, чувствую кофе и грейпфрут. А блинчиков с творогом мама случайно не оставила? Хотя мальчики обычно не любят творог, – с искренним разочарованием прибавила Алина.