Сквик: Путь из безумия к мечте - страница 4

А еще был случай с Русланом Назаровым, парнем из другой страны, которого мы называли «русаком». Он был немного странным, как будто аутист. У него была эпилепсия. Он жил с бабушкой, отцом и младшей сестрой. Его мама умерла. Он был очень одиноким и ранимым. И мы воспользовались этим. Мы выжали из него все соки, как из лимона. Мы долгое время издевались над ним, создавали его фейковые аккаунты. А потом, вместе с Богданом и девочкой, живущей в США, и моей бывшей подругой Линой, мы взломали его настоящий аккаунт несколько раз. Я и Лина взламывали его аккаунт еще до Богдана, писали ему всякий бред, выставляли его полным идиотом. Лина была очень жестокой. Ей нравилось издеваться над Русланом. А мне нравилось, что она рядом со мной. Я чувствовала себя сильнее, когда она была рядом. Мы писали ему гадости, оскорбляли его, унижали его. Мы писали ему от лица полиции. Мы заставили его поверить, что им интересуются спецслужбы, что он в чем-то виноват. Он был в ужасе. Он боялся, что его посадят в тюрьму. Мы крали его фотографии, его личные данные, его переписки. Мы знали о нем все. И мы использовали это против него. Это было ужасно подло, я знаю. Но тогда мне казалось, что это смешно. Богдан придумал эту «операцию». Он был гением троллинга и пранка. Он умел находить самые слабые места у людей и бить по ним безжалостно. Я восхищалась им. Он был моим кумиром. А потом мы слили его интимные фотографии и заставили его извиняться на камеру голым, используя фейковый аккаунт. Это было ужасно, я знаю. Но тогда мне казалось, что это смешно. Теперь я понимаю, что это было не смешно. Это было чудовищно. И я соучастница этого преступления. После этого он заблокировал меня везде, где только мог. Иногда я думаю о нем. Интересно, что с ним сейчас? Мучает ли его совесть? Спится ли ему спокойно по ночам? Или он просто забыл обо мне и живет своей жизнью? Хотела бы я знать. Но я знаю, что я его сломала. И мне нравится это осознавать, хоть я это и не признаю. Это единственное, что дает мне ощущение власти. Но эта власть – иллюзия. Она основана на чужой боли и страданиях.

Еще был один зек из моего города, который много раз сидел в тюрьме. Мы с ним общались, писали всякий бред, создавали отдельные чаты и даже звонили ему иногда. Его звали Александр Федонов. Он был странным, но не был извращенцем или педофилом. Он просто был сломленным человеком, который потерял всякую надежду. Но он любил орать матом в голосовых сообщениях. Особенно на меня и моих подруг. Ему нравилось нас пугать. Ему нравилось чувствовать себя сильным. В реальной жизни мы никогда не встречались. Он рассказывал мне о своей жизни в тюрьме, о своих преступлениях, о своих мечтах. Я слушала его с замиранием сердца. Мне казалось, что он настоящий герой, бунтарь, который не боится ничего на свете. Но на самом деле он был просто жалким преступником, который тратил свою жизнь впустую. Я видела в нем отражение себя – сломленного человека, застрявшего в порочном круге. И эта мысль ужасала меня, но в то же время притягивала. Он был моим двойником. Моим зеркальным отражением. Он был тем, кем я могла бы стать, если бы не встретила Богдана. Или, может быть, он был тем, кем я уже стала.

Иногда мне просто хотелось слить кого-нибудь из своего города. Просто потому, что я не люблю этот город и людей, которые здесь живут. Я находила тех, кто мне не нравится, и сливала их личную информацию в сеть, как будто это был мой способ бороться с системой, с обществом, которое меня не понимает. Я думала, что делаю мир лучше. Но, скорее всего, я просто делала его ещё хуже. Я ненавижу этот город. Я ненавижу этих людей. Они все такие лицемерные, глупые и злые. Они заслуживают того, чтобы я вылила на них всю свою злость и ненависть. Но зачем? Что это даст? Разве ненависть может изменить мир к лучшему? Или она только порождает новую ненависть? Может, я просто хочу уничтожить все, что напоминает мне о моей никчемности? Я знаю, что моя мотивация – внутренняя. Я хочу самореализоваться, путешествовать, найти баланс между самореализацией и личным счастьем. Но я не знаю, как это сделать. Я боюсь, что я никогда не найду свое призвание. Я боюсь, что я останусь одинокой. Я боюсь, что моя жизнь никогда не будет счастливой.