Сквозь тернии войны - страница 2

Будем играть с Витей в машинки и пистолетики.

Пиф-паф!

Конечно, если будет вторая дочка, я тоже буду очень рад.

А ведь совсем неважно, кто родится, главное, пусть будет счастливым человеком, ведь правда?

Ох, как же хочется обнять вас, родные. Погладить маленького в животике.

Когда мама была беременна тобой, Лиза, я всегда поглаживал животик мамы. А ты радовалась.

В последние дни беременности в животе у неё был настоящий ураган.

Ты словно бегала в животике. Просилась скорее наружу.

Я прикладывал руку, а ты протягивала мне ручку в ответ.

Именно тогда между нами появилась тесная связь.

Это чудо! Вроде бы совсем недавно ты была совсем малышкой, а сейчас уже большая.

Но для меня ты всегда будешь моей малышкой.

Ты береги маму, пусть старается не нервничать. Я знаю, как это трудно в наше время.

Но она должна ради нашего малыша.

Люблю вас, мои родные.

Ваш папа и муж».

«Здравствуйте, мои родные и любимые, жена Лена и дочка Лиза!

Сегодня вспоминал, как мы узнали о начале войны.

Мы были дома, когда всё случилось. Воскресенье, обычный выходной день. Обедали все вместе.

По радио объявили, что Германия напала на нашу страну.

Я помню, как были напуганы люди, женщины рыдали и плакали.

Потом мужчин стали забирать на войну.

Кто-то успел проститься с мужем, братом, отцом. А кто-то нет.

Теперь мы все в аду. И все равны перед богом.

Именно здесь, на фронте, начинаешь верить в бога, ибо только ему одному видно, что будет с каждым из нас.

Ведь не знаешь, Леночка, отправился ты умирать или побеждать.

Не знаешь, сколько отведено дней или часов. А может и лет.

Но одно я знаю точно- я буду писать письма вам, мои родные. Пока жив -буду писать.

Так хочется рассказывать обо всём, что было с нами здесь, на войне. А с другой стороны- никогда бы вам не видеть и не знать этих ужасов, что творятся здесь.

Вот что было недавно со мной.

Шли мы на станцию подле Смоленска.

Роты наши шли с разных мест, на расстоянии метров 700 друг от друга.

Операция была не так удачна, как хотелось бы. Когда стемнело и всё стало стихать, я решил посмотреть, как там в соседней роте.

Немного выглянул вправо- и услышал громкую речь. Разговаривали немцы.

Я остановился и замер. Потом быстро-быстро рванул в сторону.

К моему счастью, немцы меня не заметили.

Не знаю, чем они были увлечены, скорее всего, им принесли ужин.

Если бы меня заметили, то захватили бы в плен. А может и расстреляли бы на месте.

Но плен хуже смерти. Плен – это ад. Потом бы немцы объявили по громкоговорителю, что я добровольно перешел на их сторону.

Но это позор для батальона. Позор для родных и близких людей.

Нет, любимые, я бы лучше предпочел погибнуть, чем попасть к ним в плен. Так что мне просто повезло.

Расскажите мне, как ваши дела. Лизонька, давно ты мне не писала.

Дай Бог, будем живы, свидимся с вами.

Скучаю по вас.

Папа и муж Александр».

«Здравствуйте, мои любимые – жена Леночка и дочь Лизонька.

Сообщаю вам, что я жив и здоров.

Прошло много больше полмесяца. За это время я уже послал два письма, но ответа не получил. Сейчас мы находимся в новом месте, на котором, пожалуй, некоторое время и задержимся.

Я уже получил шинель и почти себя ругаю, что много очень набрал из дому маек, которые приходится с собой носить.

Леночка, я получил твоё письмо. Спасибо, родная.

Я очень сожалею, что вам с Лизой непросто приходится: голод и тьма вокруг.

Мне жаль, что женщинам и детям приходится переживать тот ужас, который и врагу не пожелаешь.