Рихтер собрал весь экипаж в конференц-зале. Лица у всех были бледными и измученными. Они выглядели так, словно уже оплакивали свою судьбу. На большом экране всплыла голограмма с данными об оставшихся ресурсах. Цифры, словно ледяные иглы, вонзались в самое сердце. Кислорода хватит на две недели, воды – на три, энергии – на пять.
– Это всё? – спросил Даниэль, молодой врач станции, с ужасом в голосе. – Это всё, что у нас осталось?
Рихтер кивнул.
– Это реальность, Даниэль, – сказал он. – Мы должны найти выход.
– Какой выход, капитан? – спросила Мария, научный сотрудник, её голос дрожал. – Мы застряли здесь. Мы обречены.
– Нет, Мария, – возразил Рихтер. – Мы не обречены. Мы ещё поборемся.
Он обвел взглядом собравшихся.
– Есть варианты? – спросил он. – Эмилия?
Эмилия чувствовала на себе взгляды всех членов экипажа. Она была инженером. Она должна была найти решение.
– Мы можем попробовать перенаправить энергию из исследовательских модулей, – сказала она. – Это даст нам немного времени. Но…
– Но что? – снова перебил Рихтер.
– Но это поставит под угрозу наши эксперименты, – объяснила Эмилия. – Результаты, ради которых мы здесь находимся.
– Результаты, которые уже не имеют значения, если мы все умрем, – огрызнулся Даниэль.
– Даниэль! – одёрнул его Рихтер.
Эмилия проигнорировала вспышку Даниэля.
– И еще… – продолжила она. – Есть запасы топлива для аварийной капсулы.
В конференц-зале воцарилась зловещая тишина. Все понимали, что это означает.
– Капсула рассчитана только на одного человека, – закончила Эмилия.
Тишина стала почти осязаемой. Каждый член экипажа осознал, что они оказались перед самым страшным выбором. Выбором, который определит, кто из них выживет, а кто умрет в этой холодной, безжалостной пустоте.
Старые раны всплыли на поверхность. Воспоминания о других миссиях, потерпевших крушение, о товарищах, оставленных позади, ради достижения общей цели. Рихтер помнил, как он сам когда-то принял подобное решение, отправляя молодого инженера в обреченную экспедицию на Марс. Он до сих пор помнил его лицо, полное надежды и веры. И это терзало его душу.
– Есть другие варианты? – спросил Рихтер, стараясь оттянуть неизбежное. – Может быть, мы можем…
– Нет, капитан, – перебила его Эмилия. – Это всё.
Рихтер закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Он понимал, что должен принять решение. Решение, которое будет преследовать его до конца жизни.
– Хорошо, – сказал он, открывая глаза. – Я подумаю.
Он встал и вышел из конференц-зала, оставив экипаж в тягостном ожидании. В голове у него роились мысли. Кого выбрать? Как сделать этот ужасный выбор?
Ночь на “Прометее” была самой длинной в их жизни. В зловещей тишине, нарушаемой лишь редкими гудками тревоги и тихим потрескиванием стареющего оборудования, каждый член экипажа боролся со своим страхом и своей совестью. Они находились в нескольких миллионах километрах от Земли, в ловушке умирающей станции, с ограниченными ресурсами и ужасным выбором, стоящим перед ними.
Эмилия, обессилевшая физически и морально, сидела перед своим монитором, перебирая усталые пальцы по сенсорной панели, изучая чертежи станции. Она искала любой шанс, любую лазейку, которая могла бы помочь им выжить. Она чувствовала ответственность за жизнь каждого члена экипажа. Она не могла их подвести. Она не могла допустить, чтобы “Прометей” стал их могилой.
Карл предложил отключить систему искусственной гравитации, чтобы сэкономить энергию. Риск был велик – длительное пребывание в невесомости могло привести к серьезным проблемам со здоровьем, а для некоторых и вовсе закончиться летальным исходом, но это давало им несколько дополнительных дней. Это было последнее средство, отчаянный шаг.
