Слабые люди - страница 91



В один из вечеров, примерно неделю спустя после пропажи, гробовая тишина, уже несколько дней висевшая ощутимой дымкой по всей квартире, была нарушена бьющим по ушам телефонным трезвоном. На том конце провода сквозь сплошные помехи очень тихий голос сообщил, что собака найдена и ждет хозяина. Сообщив адрес, Соня и ее родители затаив дыхание ждали звонка в дверь. Спустя пять минут в дверь постучали и Аврелий поприветствовал их веселым лаем, радостно вертясь в руках того жуткого типа, которого так боялась Соня. Чуть помешкав, он сбивчиво рассказал, что нашел его в чьем-то дворике, когда шел с работы– собачонок был привязан к маленькой будке. Вот он и выкрал его, потому что помнил– тут бледный палец ткнул в сторону Сони, – как видел ее каждый день с этим самым животным. Аврелия, судя по всему, все же подкармливали, однако возвращение на улицы явно не пошло на пользу– шерсть местами снова свалялась и нуждалась в стрижке. Когда Соня, расплакавшись от радости, прошептала гостю "Спасибо" и в обнимку с щенком убежала в ванную, родители отблагодарили Сергея чаем с печеньем, почти сразу же, едва свершился последний глоток, спровадив восвояси.

О том, было ли этому человеку обидно, никто не задумывался.

* * *

Лето завершилось. Школа вновь отворила свои врата, впуская потоки разочарованных им подростков. Это был первый день, когда Соня покинула "коробку" своим ходом, без чьей-либо поддержки, надеясь встретить по пути в очередной раз пропавшего Филиппа, однако всю дорогу длиною не больше полукилометра ей пришлось идти в полном одиночестве. Помня напутствия отца о том, что новый коллектив не значит агрессивный, она настроилась уже сегодня завести новые знакомства, может быть, даже дать старт каким-то новым, отличным от прежних дружеским отношениям. Наблюдая за новыми одноклассниками, девушка невольно пришла к выводу, что они неизбежно отличались от ее предыдущих– те имели богатых родителей и непомерное самолюбие, эти же были… ну, как она и представляла, несколько обособлены от мира безудержного веселья и прокрастинации. Вполовину серьезны и дурашливы, эти ребята выказывали готовность прорываться в лучшую жизнь, лишь бы не оставаться в этом "гадюшнике", каким Сорск всегда выглядел в их юных глазах, вовсе однако не задаваясь сверх меры, все еще понимая, что они– никто и звать их никак. "Я заработаю себе имя в будущем, а пока мне остается лишь учиться и не скатиться вслед за вами, бакланами!"– эти слова она услышала от тщедушного мальчишки, который был самым младшим в ее классе, посетив первый класс в шесть лет и уже более трех лет обучаясь по углубленной программе физико-математического профиля. Не доставая товарищам и до плеча, тем не менее он выглядел достаточно представительно– в приталенном пиджаке, брюках со стрелками и напомаженными волосами, походя то ли на ананкаста, то ли на аристократа– не позволял себе излишеств, всегда держал прямую осанку и важно надувался, едва открывал свой рот, при этом вовсе не пытаясь возвыситься за счет других. Он был своего рода компанейским парнем, всегда шел на контакт и ни с кем не ссорился, оставаясь душой компании. Он же и принял Софью в ряды класса с шутливой торжественностью вручив ей терновый венок из папье-маше, который стащил после завершения школьной постановки прошлым учебным годом. После этого она даже почувствовала себя по-настоящему на своем месте.