Встретив его чуть проясневший взгляд, девушка ухмыльнулась:
–Ну, ты меня еще не до конца убедил, знаешь ли? Да и примеры у тебя какие-то отвлеченные– та зовет, эти дразнят. А я хочу знать о том, замечает ли тебя кто-то, как я? Посидеть рядом, просто поболтать, может, подзатыльник дружеский отвесить– хоть кто-то делает это? – парень качнул подбородком, – Что, совсем никто?
–Я могу рассказать и о менее приятных случаях, но мне не хочется портить себе настроение. Скажу просто, что этот человек живет здесь и регулярно обращает на меня свое отнюдь не доброе внимание. И даже не вздумай спрашивать о том, кто этот человек. – черные глаза вновь посуровели.
–Тогда я сделаю вид, что отвлекаю тебя, и задам вопрос по поводу твоих линз.
–А что с ними не так?
–Все не так. Во-первых, это абсолютно не твой цвет глаз, потому что кожа твоя слишком белая, а волосы… ну, слишком черные, надо полагать? Верхняя половина твоего лица сливается с ними, в итоге создается впечатление, что у тебя кроме носа и рта ничего наверху-то и нет! Если бы ты, к примеру, собирал волосы в хвост, то это смотрелось более-менее нормально. Во-вторых, за этими линзами не видно твоего настоящего цвета, а я ведь даже не знаю, каков он. Голубой? Карий? Зеленый? Серый? Знаешь, я даже думала о том, что ты на самом деле слеп на один глаз, на котором у тебя образовалось бельмо, потому ты носишь две линзы, а не одну. В-третьих, из-за линз, особенно если их носить целыми днями, может ухудшиться зрение. Они же у тебя не оптические, правильно? Просто кусочки силикона, которые ты лепишь себе почем зря, хотя мог бы не мучить глаза.
–И? Что мне толку с твоей оценки моих линз? Черные и черные, пусть, дальше-то что? Снимать я их вовсе не собираюсь, выбрасывать– тем более. Не нравится их цвет– ладно, я понимаю и принимаю это, но снимать все равно не буду. Можешь утешиться тем, что мне действительно нравится черный цвет.
–А мне кажется, что ты все еще хочешь привлечь к себе всеобщее внимание и чем-то их поразить. – повернувшись уже полностью к собеседнику, заявила Соня, – Только вот поражаться тут нечему. Всего лишь обычный парень с обычными линзами в глазах, одевающийся как попало и где попало. – и он наконец улыбнулся.
–Будешь еще к моему стилю придираться?
–Нет– заставлю тебя помучиться догадками еще пару дней до тех пор, как я тебя поймаю в школе. А я поймаю– уж будь уверен!
Оставив его в одиночестве, Соня ушла домой, стараясь не шуметь на лестнице, ожидая, что вот-вот послышатся крики. Но нет– после того, как валаамов осел в лице отца наконец-то подал голос, пусть и не кардинальным образом, но ситуация поменялась. Мать уже не третировала отца, изо дня в день сохраняя приличие и не повышая голос, даже испрашивая у него разрешения на какие-то пустяки вроде отъезда по делам. Он же сохранял свою каменную мину, которую нацепил еще в тот день, когда его жена ползала перед ним, умоляя простить его. Он вовсе не простил и подозревал, что благожелательность жены лишь внешнее явление и внутри она все еще кипит от ярости, если вовсе не выискивает какие-нибудь способы осадить его на законном основании.
Несмотря на фиктивный мир, семья повисла в атмосфере напряженности. Соня, чувствуя это, подозревала, что дело движется к разводу. Стараясь не думать об этом, она находила спасение в учебниках, параллельно играя с Аврелием. Маленький непоседа стал ее единственным утешением.
