– Обижусь?! Я, конечно, мог бы, но… – его взгляд переместился к груди Евангелины, к которой та прижимала игрушку. – Мне кажется, ты не до конца понимаешь, что именно сказала и что сделала.
– И что же? – Ева и правда не совсем понимала, о чём он.
– Ты действительно настолько наивна или просто меня провоцируешь? – глаза Максима странно блеснули.
– Я? Провоцирую?!
– Ох, Ева-Ева… – стоявший на пороге Державин вошёл в комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, сложив руки на груди. – А если я не позволю тебе уйти, что будешь делать? Запру дверь – и ты останешься здесь.
8. Глава 8
Евангелина вздрогнула и выронила игрушку. Ох какой нехороший взгляд у Максима, какой опасный… В этой не очень большой, но уютной спаленке девушка всегда чувствовала себя в безопасности, это была её маленькая крепость, где можно спрятаться от проблем, но сейчас она словно оказалась в ловушке, стало трудно дышать. Захотелось в ту же самую секунду распахнуть дверь и выбежать из комнаты, прочь, подальше отсюда, от этого внезапно ставшего чужим места.
– От-тойди, пожалуйста, – попросила Ева, не сумев справиться с дрожью в голосе. – Мне надо к папе…
– Уже не надо… – слова мужчины окатили холодной волной.
У Евы подкосились ноги – и она почти упала в кресло. Хорошо хоть не промазала и не рухнула на пол.
– Н-не надо? – спросила несчастным голосом, поднимая на Макса глаза, в которых стояли слёзы.
Неужели за то время, пока она ездила по собеседованиям, отец… Но ведь ему стало лучше! А мама? Она бы сразу позвонила и сообщила… Если только её саму не хватил удар.
– Тише… – Макс шагнул было к Еве, но остановился. – Живой твой папашка-тиран, живёхонький, – он поднял упавшего мишку и повертел его в руках. – По крайней мере пока. Я всего лишь имел в виду, что врачи сделали своё дело, а ты ему сейчас всё равно ничем не поможешь.
Волна облегчения прокатилась по телу внезапной слабостью, и Ева, собравшаяся было встать с кресла, упала обратно и прикрыла глаза. Живой…
– Лекарства… – пробормотала она. – Ему нужны лекарства для вечерней капельницы.
– И ты собираешься потратить на них последние деньги, хотя сама ходишь как бродяжка и ночуешь непонятно у кого… – в голосе Державина зазвучали резкие нотки. – О, или этим вопросом занимается твой цепной пёс? А что ещё он для тебя (и с тобой) делает? Твои родители были в больнице, в то время как ты сама… Хорошо прошла ночь?
Ева распахнула глаза и возмущённо воззрилась на собеседника:
– Да как ты можешь?! Мы…
Макс склонился к Еве, вынудив её откинуться на спинку кресла и замереть в испуге.
– От тебя пахнет мужским шампунем, – заявил он обвиняюще и принюхался: – И мужским гелем для душа.
– Эт-то… – она ощутила, как лицо заливает краска смущения то ли от намёков бывшего одноклассника, то ли оттого, что он находится слишком близко. – Другого не было, а мне надо было…
Ох, кажется, ещё хуже сделала и он таки превратно понял их отношения с Кириллом. В прищуренных глазах Максима полыхнул огонь, он склонился ещё ниже:
– Зря… Этот запах и его владелец совершенно тебе не подходят.
– А к-кто подходит? – зачем-то спросила она.
Державин некоторое время молчал, вглядываясь в её лицо, потом сунул ей в руки поднятого с пола мишку.
– Например, он, – ответил мужчина немного охрипшим голосом, продолжая нависать над девушкой. – Ты же сама когда-то спасла этого бродягу. Думаю, он будет благодарен, если среди всех других ты выберешь именно его…
