Поместье отца встретило меня привычной помпезностью. Роскошь пополам с функциональностью – весь Виктор Олегович Савельев. Семьдесят два года, а хребет не гнётся. Пережил девяностые, кризисы, попытки отжать бизнес. И вот я еду к нему – дочурка, которую обидели.
Припарковала "Бентли" (подарок Максима на сорокалетие, ха!) рядом с папиной коллекцией винтажа. "Для моей королевы" – была надпись на открытке. Королева, блин.
Отец ждал в кабинете. Панорамные окна на лес, массивный стол, кожаные кресла. Встал, обнял крепче обычного.
– Рассказывай, дочка.
Рядом сидел Игорь Степанович Климов – папин финансовый гений уже тридцать лет. Седой, подтянутый, взгляд острый. Кивнул мне, но не лез с приветствиями.
Глубоко вздохнула и выложила всё. Про "Зеркало", про второй телефон, про фотки от детектива. Старалась говорить по-деловому, без соплей. Но голос дрогнул, когда дошла до их переписки – как они надо мной потешались.
Отец слушал молча. Только желваки ходуном. Потом тяжело сел и достал сигару из ящика.
– Я всегда знал, что этот выскочка тебя недостоин. Предупреждал же двадцать четыре года назад.
– Пап, не надо...
– Развод – очевидно, – вмешался Игорь Степанович, аккуратно отпивая свой вечный зелёный чай. – Но вы, Елена Викторовна, хотите большего, я правильно понимаю?
Отец протянул мне сигару. Странно – я же бросила, когда Кириллом забеременела. Но сейчас... а почему бы и нет? Взяла.
– Да, хочу большего. – Затянулась, голова закружилась. – Хочу, чтобы он почувствовал то же. Унижение. Потерю. Боль.
Отец с Игорем Степановичем переглянулись. В их взгляде читалось... одобрение?
– Месть должна быть системной, – тихо сказал Игорь Степанович. – Холодной, как хороший мартини. Если позволите, у меня есть соображения.
Достал папку, разложил документы.
– Изучил структуру бизнеса вашего мужа. "Воронцов Групп" – впечатляет, но есть слабые места.
– Какие? – я наклонилась над бумагами.
– Сочинский проект. – Он ткнул в схему. – Максим Андреевич вложил сорок процентов ликвидных активов. Рискованно. Зависит от трёх банков и местных властей.
– И что мы можем? – спросил отец, выпуская дым.
– Создаём офшор, скупаем акции через подставных. Параллельно запускаем слухи о проблемах. Акции падают, усиливаем давление...
Он ещё минут десять объяснял. Я впитывала каждое слово. План был элегантный – медленное удушение без явных следов.
– Но это только часть, – добавил отец. – По бизнесу ударить – мало. Нужна репутация, статус.
– Что предлагаешь?
– Перестань быть его тенью. – Он смотрел прямо в глаза. – Ты всегда была ярче, умнее. Но погасила себя ради него. Верни своё имя.
– Савельева вместо Воронцовой? – усмехнулась я.
– Для начала. Потом – свои проекты, выходы в свет без него. Новый образ. Пусть видят – ты не сломлена, а свободна.
Затушила сигару. Мысли скакали. Часть меня не верила – я серьёзно планирую месть мужу? Но другая часть – злая, сильная – требовала действий.
– А эта... Арина? – отец поморщился.
– Детектив собирает досье. Но она просто амбициозная девка, увидела шанс.
– Её тоже наказать, – жёстко сказал отец. – Знала, что женат.
– Всему своё время, – Игорь Степанович собрал бумаги. – Сначала выстроим последовательность. И подготовим юридическую базу для развода.
– Брачный контракт! – вспомнила я. – У нас есть. Максим настоял перед свадьбой.
– Что там? – отец нахмурился.
– При разводе я получаю фиксированную сумму и дом во Франции. Но... – вспомнила деталь, – есть пункт о неверности. Если измена доказана – контракт аннулируется. Раздел пятьдесят на пятьдесят!
