Игорь Степанович медленно улыбнулся:
– Вот это интереснее. Копия контракта есть?
– В банковской ячейке. Достану завтра.
– Сделайте. И фотографии от детектива принесите. Всё задокументируем.
Я встала, подошла к окну. За стеклом – ухоженный сад, переходящий в лес. Здесь, в отцовском доме, я вдруг почувствовала... свободу? Да, свободу от необходимости быть идеальной женой. Свободу быть собой – злой, раненой, жаждущей мести.
– Лена, – позвал отец. – Ты уверена? Развод – одно. А это... война. С потерями.
Повернулась к нему:
– Он начал войну, когда солгал. Когда предал семью. Когда смеялся надо мной с этой...
Отец кивнул. В его глазах – гордость. За дочь, которая не сдаётся.
– Тогда начинаем. – Хлопнул по столу. – Игорь Степанович, готовьте документы для офшора. Я свяжусь с нужными людьми в банках.
Два часа обсуждали детали. Финансовая атака, информационное давление, юридическая подготовка. Каждый шаг просчитан.
Когда собралась уходить, отец проводил до машины.
– Знаешь, я всегда считал – он тебя недостоин. Но признаю: бизнес построил впечатляющий.
– С твоей помощью. – Первоначальный капитал был от отца – "приданое".
– Неважно. Он приумножил. – Пожал плечами. – Жаль, что человеческие качества не соответствуют деловым.
Ком в горле. Несмотря на планы мести, часть меня всё ещё любила Максима. Или того Максима, которого знала... думала, что знала.
– Пап, а вдруг я ошибаюсь? Вдруг это просто... увлечение? Может, поговорить?
Он положил руки на мои плечи:
– Лена, я бизнесмен. Оцениваю факты. А факты: твой муж изменяет. Не интрижка – отношения. Лжёт, обсуждает тебя, тратится на неё. Это не ошибка. Это выбор. Его выбор.
Кивнула. Решимость возвращалась.
– И ещё. – Добавил отец. – Что бы ни решила – помни: ты Савельева. Ты сильнее, чем думаешь.
Обняла его. Запах детства – дорогой одеколон, табак, хвоя.
– Спасибо, пап.
Дорога домой – час. Включила Чайковского. Мысли скакали – план мести, разговор с детьми, будущее без Максима... И постоянно – образы: его рука на талии Арины, их смех, сообщения.
Дома поднялась в спальню. Достала нашу семейную фотографию в серебряной рамке. Мы с Максимом, дети – улыбающиеся, счастливые. Два года назад, Франция.
Гнев накатил горячей волной. Швырнула рамку о стену. Стекло – вдребезги. Смотрела на разбитое фото и чувствовала облегчение. Разрушила не просто рамку – фальшивый фасад нашей жизни.
На коленях собирала осколки. Один впился в палец – капля крови на светлом паркете. Смотрела завороженно – и вдруг заревела. Глухо, беззвучно, всем телом сотрясаясь.
Что со мной? Я никогда не была мстительной. Всегда искала компромиссы. Неужели боль так меня изменила? Или сорвала маску, показав истинную суть – дочь Виктора Савельева?
Телефон. Софья.
– Ну как с отцом?
– Есть план. – Вытерла слёзы.
– Расскажешь?
– При встрече. Слишком много деталей.
– Ладно. Слушай, может, внешность изменить? Новая причёска, стиль... Встряхнуться?
– Зачем? Не до этого сейчас.
– Как раз сейчас! Во-первых, сигнал Максиму – что-то изменилось. Во-вторых, новый образ – новая ты. В-третьих, настроение поднимет.
Задумалась. Логика была.
– Может, ты права. Но не сейчас. Мне нужно на деле сосредоточиться.
– Как скажешь. – Она разочарована. – Но предложение в силе. Мой салон к твоим услугам.
Спустилась в кабинет. Нужно подготовить финансовые манёвры. Открыла сейф – документы на швейцарский счёт, о котором Максим не знал. Мои личные сбережения от отца. Не огромная сумма, но на первое время хватит.
