Сэм долго собирался с мыслями. Для него разглашение секретной информации было страшнее смерти. Этот человек, что сидел напротив меня, конченный перфекционист. Его ручка, лежащая в нагрудном кармане халата, идеально совпадает по размерам с окантовкой. Каждый локон его и без того коротких волос обильно опрыскан лаком и надежно соединен с основной копной модной прически. Кроме того, он чересчур чистоплотен. Но это даже хорошо, учитывая где и кем он работает. И бегать в туалет, чтобы помыть руки, каждые пятнадцать минут, это неплохо. Кстати, о времени. У меня осталось ровно семь из этих пятнадцати, чтобы Сэм успел все мне рассказать. Его карие глаза наконец-то уставились на меня в упор, словно прижимали к стенке невидимыми руками, чтобы я не смог пошевелиться и снова не испортил ему настрой. Даже я почувствовал себя неловко. Он распилил меня взглядом на две части.
– У тебя красивая рубашка.
– Спасибо, Сэм. Купил ее недавно в том магазинчике, про который ты мне говорил. Знал, что ты оценишь.
Еще бы он не оценил. На рубашке изображены параллельные черные линии вдоль туловища, а внутренняя сторона воротничка светло-бежевого цвета, что гармонировало с пуговицами.
– Ты готов слушать? Последний раз спрашиваю.
– Если ты готов говорить, я готов слушать.
– Тут особо и рассказывать нечего…
– Не преуменьшай, ты так долго собирался с мыслями только тогда, когда делал предложение Лили. В этом же кабинете, осмелюсь напомнить.
– Не перебивай, пожалуйста.
– Прошу прощения.
Он многозначительно посмотрел на меня.
– В общем, мы сами всего не знаем, что там творится, но я уверен, что этот труп не последний. Пару часов назад поступил еще такой. Ну в смысле, с такими же «симптомами». Скоро тебе его привезут…
Сэм показал знак переносного смысла, поднеся руки к голове.
– «Симптомами»?! – я начал неконтролируемо смеяться, его формулировка меня рассмешила. – Сэм, прости, конечно, что перебил, но ты назвал раскуроченное тело с выкорчеванными органами «симптомами»! – мой смех усилился, и я повторил его жест. – Оказывается, ты больший циник, чем я предполагал.
– Спасибо, но я продолжу рассказ.
– Да, пожалуйста, – и я вернулся в исходное положение.
– О чем я говорил?
– О «симптомах», – я снова сделал это движение руками.
– Я пропущу мимо глаз твои детские забавы.
– Послушай, это получается серийный убийца?
– Скорее всего. Это мы узнаем из твоего следующего отчета о втором поступившем.
– Потрясающе…
– Что?
– В Уинчестере завелся убийца, который раскраивает жертв, вспарывает им животы и переставляет органы местами, словно собирая паззл. А знаешь, на что я обратил внимание? У парня сначала слили кровь, а только потом раскурочили.
– К чему ты?
– Возможно, убийца не хотел замарать руки, не любит ляпаться. Это относится не только к крови, это нечто психологическое скорее. По официальным документам первый поступил вчера в 10 утра, а второй?..
– В 12:34
– Значит, убийца не привязан ко времени, он лишает жизни конкретных людей.
– О чем ты?
– Давай заменим слово «убийца» на какое-нибудь другое? Оно слишком громкое.
– Тогда пусть это будет… Ленивец.
– Почему именно ленивец?
– Первое, что в голову пришло.
– Сэм, а почему ты думаешь о ленивцах?
– Проехали… Тогда предложи ты.
– Давай назовем его Комар.
– А ты почему о комарах думаешь?
– Друг мой, о комарах сейчас думать нормально. Сейчас начало осени, и они везде. А вот то, что ты о ленивцах думаешь, это меня настораживает.
