– Так ты из-за всего этого сразу и смеялась?
Ну так, слово за слово, мы и начали болтать. Мне стало полегче. Я разговорил ее. Как-то был случай: я разговорил одну девчонку, когда она была не в настроении, так потом еле от нее сбежал.
Но вдруг она замолчала.
– В чем дело?
– Что, думаешь – ну, все идет как надо… Правда?
– С чего ты взяла? – Я был сражен. Именно это я и думал.
Она рассмеялась:
– Когда ты заговорил со мной, у тебя все мышцы были напряжены. А сейчас… – И она вытянула руки и ноги – теперь у нее был такой вид, будто она смотрит телик дома на диване. – Ну нет, ты, конечно, не совсем расслабился, – добавила она. – Еще не совсем. Да и не мог никогда совсем расслабиться.
– Ладно. Вот спасибо. – Я чувствовал себя как шестилетний.
– Я не то хотела сказать, – продолжила Алисия. – Знаешь, я имела в виду, что ты должен был постараться…
– Я не старался, – прервал ее я.
– Я знаю, что это неправда.
Я поглядел на нее, на то, какое серьезное у нее выражение лица, и подумал, что она наполовину дразнится, но я уже был готов простить ее за эти слова. Алисия казалась старше меня, и я подумал, что это оттого, что она проводит кучу времени с парнями, которые влюбляются в нее в две секунды.
– Где бы ты хотел оказаться прямо сейчас? – вдруг спросила она меня.
Я не знал, что сказать. У меня был ответ: «Ни в каком другом месте я не хотел бы оказаться». Но если я скажу это ей – я мертвец.
– Не знаю. Скейтингом занялся бы, может…
– Ты катаешься?
– Да. Только не на коньках, скейтбординг.
Я когда-то пообещал себе, что никогда больше не употреблю этого слова, хотя иногда без него не обойтись. Не все такие классные, как я.
– Я знаю, что такое скейтинг, спасибо.
Она по-прежнему набирает очки. Эдак мне скоро калькулятор понадобится. Но я не хотел говорить с ней о скейтинге, пока не выясню, что она о нем думает.
– А ты? Где бы ты хотела оказаться?
Она помедлила, будто готовилась сказать что-то вызывающее.
– На самом деле я хотела бы быть здесь, на этом диване.
Снова вышло так, будто она знает, о чем я думаю, но только в этот раз все получилось даже лучше. Она догадалась об ответе, который я хотел бы дать, и сказала это от собственного лица. Все больше очков – чуть ли не миллиарды.
– Прямо здесь. Но чтобы в комнате больше никого не было.
– Ох… – Я весь вспыхнул и не знал, что ответить. Она посмотрела на меня и рассмеялась.
– Никого, – прибавила она, – значит, и тебя тоже.
Вычитаем миллиарды. Да, она понимает, о чем я думаю. Но она хочет использовать свое превосходство по-плохому, а не по-хорошему.
– Извини, это звучит грубо, но я терпеть не могу, когда родители созывают полный дом гостей. В такие минуты хочется сидеть одной и смотреть телевизор. Тоску я навожу, правда?
– Нет. Конечно нет.
Некоторые могут говорить что хотят. Она могла бы выбрать любое место на свете, а выбрала собственный дом, где она лежала бы на диване и смотрела программу «Поп-идол» и никто бы ее не беспокоил. Такие люди, правда, сами не понимают, почему они говорят то, что говорят. Она сказала это, чтобы завести меня. Она знала, о чем я думаю именно в эту секунду. Она чувствовала, что я хотел бы, чтобы она сказала: «Прямо сейчас я хочу, чтобы в комнате не было никого, кроме нас с тобой». И она эти последние три слова отрезала, чтобы прижучить меня. Думаю, что она умненькая. Злая, но умненькая.
– Так у тебя ни братьев, ни сестер нет?
