Пока ожидаем припозднившийся обед, Ноэлия закрывается в ванне. Пытаюсь понять, что она там делает... Бесов Раум, девочка, омаа срывается с ладоней! И ведь не зажмуришься, бесполезно. Похоже, проверяет беременность. Да я с первых же минут увидел бы. Ну, может, часов, по-разному бывает. Не нужны тебе эти химические гранулы. Да и желания поскорее забеременеть, не скрыть. Думает, так ей будет проще и надежнее. Может, и будет... надеюсь. Прикрываю на всякий случай происходящее, никому пока знать не обязательно, что ее тревожит.
Ноэлия воодушевилась, действительно, наши права и возможности выглядят столь привлекательно. Но все больше накрывает ощущением какой-то грандиозной бутафории. Фактически, во власти императора сделать уполномоченным кого угодно и на что угодно. И никакое знание законов не поможет.
Не хочу портить Ноэлии настроение. Пусть ощущает себя под защитой. Да и мне полезно было выяснить, что мое слово весомее слова командира, а в случае неувязок с Ивеном могу обращаться напрямую к Рамару. Правда, сомневаюсь, что он пойдет наперекор воле императорского Стража. Но атаурван все-таки представитель Астара, если кто и может быть сдерживающей силой для императора, то только он.
Служанки привозят столик с яствами, вкусные запахи проникают в ноздри, остро напоминая о голоде.
— Вам отдельно? — спрашивает Кэти, явное кокетство и в голосе, и в ауре.
— Нет! — выходит из комнат Ноэлия. — Дальше мы сами, отдыхайте, девочки.
Кэти с Ирмой переглядываются, четкое движение, сдобренное некоторым недоумением. Однако не спорят, спешат поклониться и оставить императрицу.
— Дарсаль... ты не хочешь больше со мной обедать? — спрашивает вдруг. Ничего не понимаю.
— Как я могу не хотеть, моя госпожа?
— Ответь честно! — вспыливает.
— Мне показалось... это с вашей стороны изменились предпочтения.
— Ничего не изменилось, — шепчет. — Я скучаю по нашим вечерам.
Сдерживаю рвущийся омаа. Вечера никогда уже не будут нашими. Знала бы ты, как я по ним скучаю! Если бы только мог... все сделал бы не так!
По ауре ползет пятно задушенной обиды. Бесов Раум, нельзя молчать!
— Я тоже, — отвечаю.
Легкая несмелая улыбка. Императрица начинает составлять блюда на стол. Встаю помочь. Машинально ищу, где повелитель — омаа Стражей и Ивена по-прежнему в подвалах.
— Дарсаль, за что можно судить императрицу? — спрашивает вдруг Ноэлия, делая приглашающий жест к столу. Теряюсь. Действительно. — За измену?
— Вероятно, — соглашаюсь.
— А императора? — бурчит.
А императора нет. Молчу. Ноэлия правильно понимает, вздыхает.
— Измена бывает разной, — говорю. Хочу успокоить, но не уверен, удается ли. — Возможно, попытки переворота. Посягательство на жизнь. Всякое ведь случается. Ты же понимаешь, что кому-то из императриц могло не понравиться собственное положение?
Четкий испуганный взгляд. Надеюсь, тебе оно все же нравится. Невзирая на сложности и явственный дискомфорт.
Молчим, отдавая должное дворцовой кухне.
— Хочу прогуляться, — вздыхает Ноэлия, заканчивая трапезу.
Император просил, чтобы поменьше передвигалась... но ведь объяснять не разрешил. А у нее прямо аура за окна рвется. Я бы и сам воздухом подышал, даже таким мокрым и холодным, как сейчас. Солнце спряталось еще в обед, уступив место затяжному осеннему дождю.
— Здесь ведь ограничений нет?
— Для вас нет, моя госпожа.
Ноэлия радостно подхватывается, спешит надеть куртку, взять зонт. Тоже накидываю свою.
