Впрочем, гневаться тому не приходится: похоже, он вовсю радуется обществу своей шри фаворитки.
Ноэлия
Решительно направляюсь к мужу, его свита почтительно расступается, так что императору не остается ничего, как изобразить улыбку. Едва ли он стал бы на людях выказывать пренебрежение к будущей матери наследника.
— Ну что там, любимая? — спрашивает.
Свёденное словно судорогой лицо шри Брон приносит хоть какое-то удовлетворение. Фаворитка быстро берет себя в руки, улыбаюсь:
— Всё в порядке. Представляешь, кошка по вентиляции до самого эра Мирия добралась, — начинаю ускоренный пересказ событий.
— И что эр Мирий? — смотрит пристально император. Только сейчас осознаю: одно слово Мирия, и подозрительный квазикотенок даже мяукнуть не успел бы. И, кажется, проникаюсь к лекарю еще большей симпатией.
Уверяю мужа, что все в порядке, даже пытаюсь за Ангу заступиться, хотя, признаться, солидарна с недовольством императора, как никогда. А под конец смелею настолько, что зову ненаглядного потанцевать. Хотя терпеть его прикосновения совсем не хочется, но хочется, чтобы всякие шри, включая Хельту с Шарассой, наконец, поняли: с простолюдинкой теперь придется считаться!
Император улыбается, словно ни о чем так не мечтал, как о танце со мной, лишь бросает мимолетный взгляд на вошедшую Пени в сопровождении Базира. Странно, вроде с Дейром уходила.
Пытаюсь сообразить, какую же игру ведет император? Желай он сделать Дейра моим Стражем, сделал бы сразу. А учитывая всё, что я успела узнать... Может быть, Дейра специально отстранили, чтобы взять Дарсаля? А теперь? Дарсаль не оправдал надежд императора? Или наоборот, оправдал? В любом случае, разве мало других Стражей, не прошедших их позорный «строй»?
— О чем думаешь? — прерывает Иллариандр.
— Куда вы с эром Мирием уезжаете? — рискую спросить.
— Некоторые женщины плохо умеют язык за зубами держать, — морщится муж.
— Рано или поздно я все равно узнала бы, — пожимаю плечами.
— Государственная тайна, прости, любимая. Ничего, о чем следовало бы тебе беспокоиться.
— Ты... нездоров?
— С чего ты взяла? — изумляется император, и так натурально! Снова пожимаю плечами:
— Зачем-то же берешь с собой лекаря.
— Со временем всё узнаешь, Ноэлия. Обещаю.
— Ну раз ты обещаешь... — улыбаюсь.
Какая мне, собственно, разница? Только интуиция почему-то трепещет, заставляет напрягаться, словно бы говорит, что ответ очевиден и где-то совсем рядом. Да никак не могу сообразить. Может, это просто общее волнение, а никакая не интуиция?
— У меня к тебе еще вопрос, — снова улыбаюсь.
Император поднимает брови, умудряясь вложить в этот жест не только встречный вопрос, но и ответ на него — мол, отвечу, смотря на что.
— Шри Шарасса остаётся во дворце? — спрашиваю, наблюдая за его реакцией.
Хотя, если совсем-совсем честно, я бы с удовольствием отдала императора ей — с условием, чтобы ко мне он больше не приходил. Но раз уж это невозможно, то хочется хотя бы удостовериться, что он не собирается возвращать ей даже частичные привилегии.
— Конечно, любимая, я не планировал брать ее с собой. Надеюсь, вы найдете общий язык, пока будете скучать.
— С удовольствием поищу, — уверяю. — Если шри не выбросила.
Иллариандр неопределенно хмыкает, завершая танец особо залихватским па. Вокруг молодоженов собрался кружок — провожают с напутственными речами. Хельта держит счастливую улыбку, хотя глядя на ее мужа так и хочется передернуться. Мне тут мой красавец-император уже давно не в радость, а уж как вытерпеть неприятного старика с предвкушающим лицом...
