– Ну разумеется, – покашливая, отвечает он. Натянуто улыбнувшись, поднимает свой бокал и делает глоток. – Я начинаю всерьез задумываться о том, чтобы открыть кабинет с тобой по соседству. Сначала дело беременной Сяомин Цинь, потом не менее громкое и необычное убийство пианиста Морриса. Что на этот раз?
– Это ты мне скажи.
Кевин хмурит брови и, сделав еще один глоток вина, ставит бокал на стол. Он весь во внимании.
– Как дела на работе?
– Все как обычно: преступления совершаются, дела раскрываются. Все идет своим чередом. Скоро жду повышения.
– Ясно, а можно, о делах поподробнее?
– Ничего интересного: угоны, кражи, убийства.
– Убийства?
– Убийства, что за странные вопросы? Что тебя интересует? Рассказывай.
– Да так, ерунда. Не бери в голову. У меня просто была сложная неделя…
– То есть скучная неделя! Я знаю этот тон. Снова решила поиграть в Нэнси Дрю? Дай угадаю, дух троюродной тетки бедного родственника из Кентукки сообщил об убийце его внука?
– Очень смешно. Но ты прав, вопрос у меня имеется.
– Слушаю.
– Что у тебя с Линдой Саммерс?
– Мертвой художницей? Ничего, она не в моем вкусе, у тебя нет причин для ревности.
– Паяц, ты понял, о чем я говорю.
– А тебе она зачем? – спрашивает Кевин с серьезным лицом, но я замечаю опасный блеск в его глазах и следом слышу: – Понял, она тоже к тебе приходила?
– Если бы. Тогда бы я со стопроцентной уверенностью тебе сказала, кто ее убил.
– Да тут как бы двух мнений быть не может. Братец!
– А я бы поспорила.
– Марчело Попи, Роджер Филл, Мэтью Ройс. Дальше перечислять?
– Кто это?
– Психопаты, которые один в один подходят под описание братца убитой художницы.
– Не поняла. Они тут при чем?
– Мерида, я же тебя не первый день знаю. Сейчас ты начнешь мне рассказывать, что я не прав, что ее брат – не убийца. А такие, как он, поверь мне, могут не только убить, но и сделать что похуже. Правда, это не стоит твоего внимания, – говорит Кевин, встречаясь взглядом с официантом.
Молодой парень выкладывает на стол наш заказ: французский луковый суп для меня и стейк тартар для Кевина. После чего так же незаметно исчезает из вида, ловко маневрируя между столами.
– Круто, но раз ты так хорошо меня знаешь, то, очевидно, понимаешь, что выслушать меня тебе все-таки придется.
– Прям сейчас? – Я смотрю ему прямо в глаза.
Он сдается, откладывая в сторону вилку, готовую вонзиться в стейк.
– У тебя две минуты, иначе мой ужин будет окончательно испорчен.
– Мне хватит! – соглашаюсь я. – Я почти уверена, что это не первое его убийство. Этот человек убивал раньше. Хотелось бы взглянуть на экспертизу вскрытия, но в целом, думаю, все именно так. Что, если в городе появился серийный убийца?
– Хорошо, что не собака.
– Если ты снова пытаешься шутить, то сегодня явно не твой день.
– Когда уже он наступит, этот мой день, – сухо замечает Кевин, отводя взгляд в сторону молодой пары, что сидит за столиком слева от меня.
Он выждал паузу и справился со своими эмоциями. Черты его лица смягчились. Он снова смотрит мне в глаза и, кажется, даже улыбается.
– Мерида, я тебе это уже говорил и повторю снова, это сделал ее брат. Он психопат. То, что он сотворил со своей сестрой, – чудовищно, но дело, считай, закрыто.
Я снова слышу оживленную беседу противников вакцинации, где темнокожая женщина эмоционально рассказывает историю, в которой после вакцинации у ребенка начала отмечаться задержка в умственном развитии, и он за две недели полностью утратил способность выражать свои мысли. Парочка влюбленных слева, пожалуй, единственные в зале, кто держатся за руки и общаются тихим чириканьем, поочередно нависая над столом с красивыми и ароматными блюдами.
