На ней не было ничего, кроме высоких красных сапог, блестящих, словно они были намазаны маслом. Несмотря на всю омерзительность, сцена была очень эротичной – этот самец и она сама стонали, как два первобытных человека.
Я поразился её бесстыдству – она совершенно не боялась того, что в этом людном месте за ними могут наблюдать, а ведь этими наблюдающими могли быть в том числе и вездесущие папарацци. Скорее всего, в порыве страсти они забыли закрыть дверь, вот и всё.
Потом, когда всё было закончено, он налил ей в бокал шампанского и добавил туда какую-то белую таблетку. Она видела это, значит, понимает, о чём идёт речь. Единственное, что меня волнует – приём этого непонятного средства вкупе с алкоголем.
Я быстро ушёл, испугавшись того, что они меня обнаружат, и сразу же решил, что сегодня этот парень с хорошо развитым торсом станет моей первой жертвой, и я надеялся, что единственной. Всё зависело только от самой Нелли – поймёт ли она, что отныне все, с кем она будет иметь беспорядочную одномоментную связь – будут отправляться к праотцам.
Через некоторое время я вернулся, и застал её уже полностью «при параде» для выхода на сцену. Она очень редко меняет свои образы – чаще всего так и выходит в этом чёрном, блестящем топе, кожаных чёрных шортах и ярко-красных сапогах. Соблазнительница! Она прекрасно понимает, что этот образ практически охотницы Дианы, или Валькирии, очень идёт ей.
Я залюбовался невольно её статной фигурой и легонько стукнул в дверь. Увидев меня, она с радостью воскликнула:
– Привет! – покрутилась передо мной – как я тебе?
Касаюсь пальцем её обнажённого плеча, в которое чуть врезалась широкая лямка топа, провожу по нежной коже, чувствуя, что она необычайно горячая, словно огонь, касаюсь рукой лба:
– Ты пылаешь, Андромеда? Ты не больна?
– Нет, ну что ты!
– Всякий раз, как я захожу к тебе перед выступлением, ты задаёшь мне один и тот же вопрос… Хотя прекрасно знаешь на него ответ.
– Я просто хочу ещё раз его услышать – смеётся она, и я в который раз убеждаюсь, что не видел улыбки прекраснее этой.
Я наблюдаю за ней из-за плотной портьеры – она, как всегда, неотразима и смотрится на сцене так, как никто другой – яркая, умеющая заворожить публику, этот народ, который беснуется при виде неё, она в действительности словно гипнотизирует эту массу своей харизмой. Да, может быть и поёт всякую ерунду, которая не по нраву мне, но зато как умеет заводить!
Марго
Малая сцена стадиона перекрыта наглухо – не подобраться, к тому же шеф выставил тут охрану до того момента, как кто-нибудь из нас приедет и всё осмотрит. Прохожу внутрь – ничего себе, малая сцена! Да тут легион римских солдат поместится!
Впрочем, говорят, эта Андромеда популярна настолько, что может собрать площади и побольше. Интересно, что она тут делает? Обычно, такие поп-дивы, достигнув подобных высот, едут покорять Москву. У нас, конечно, тоже город немаленький, но для таких, как она, Москва – святое дело, обязательно нужно покорить. Впрочем, возможно её всё устраивает.
Я набираю Даню:
– Данюш, привет. Слушай, позвони пожалуйста этой Андромеде, спроси её, где она находится, скажи, что я подъеду к ней минут через тридцать-сорок, пусть никуда не отлучается.
– Замётано – говорит он – эх, увидеть бы её вживую! Хоть одним глазком!
– Дань, ты чё, поклонник этой попсы, что ли?
– Ну, она довольно привлекательная дамочка, я тебе скажу.
