– Верно. Но вообще у него странные и противоречивые политические взгляды. Ладно, пошли, он наверняка должен быть здесь в это время.
Журналисты вышли из машины и направились к входу в отель. Улыбчивый вышколенный портье открыл перед ними дверь, и они очутились в просторном, со вкусом оформленном холле, из которого был виден уютный, тускло освещенный дворик с бассейном. Пройдя по дорожке возле бассейна, в котором лениво плескались несколько постояльцев, Крижевский и Савельев вошли в прохладное, кондиционированное помещение ресторана. Зал бы почти пуст, лишь в дальнем углу за столиком одиноко сидел какой-то мужчина. Увидев Николая, он дружественно помахал ему рукой.
– Ну вот, он здесь, как я и думал, – шепотом произнес журналист, обращаясь к Савельеву, пока они пересекали просторный зал. – Бенчли уже лет двадцать живет в Индокитае, пишет сразу для нескольких изданий, как австралийских, так и британских. У него много связей в правящих кругах Камбоджи, Вьетнама и Таиланда. Поговаривают, что он снабжает информацией сразу несколько разведок, но никто этого точно не знает.
Журналисты подошли к столу, за которым сидел легендарный австралиец. Это был пожилой полный человек лет пятидесяти пяти с седеющими короткими волосами, внимательными глазами, будто буравящими собеседника насквозь, и большим ртом, почти всегда расплывающимся в широкой добродушной улыбке. Одет он был довольно небрежно: легкая летняя рубашка с расстегнутым воротом и бежевые шорты. «Прямо иностранный турист какой-то», – подумал Вадим. На столе перед ним стояла початая бутылка тайского виски и стакан со льдом.
– Хелло, Ник! – дружелюбно окликнул Крижевского Бенчли, протягивая ему свою большую руку. – Присоединяйся, отметим благополучное завершение недели. Это, полагаю, твой новый коллега?
– Совершенно верно, – сказал Крижевский, – знакомься: Вадим Савельев.
– Уилл Бенчли, – улыбнулся австралиец, протягивая руку Вадиму.
Пожилой журналист неспешно наполнил свой стакан виски и слегка пригубил его, пока Крижевский и Савельев усаживались за стол.
– Не понимаю, как ты это пьешь, Уилл. Это же не виски, а хреновый самогон, – сказал Крижевский, указывая на бутылку.
– Э, нет, пусть оно и дешевое, но мне нравится. Оно идеально подходит к этому климату. Дело ведь не в цене, дружище.
– Бутылку «Джонни Уолкер», красный лейбл, – попросил Крижевский подошедшего официанта. – И содовую. Присоединишься? – спросил он у Вадима.
– Да, конечно, – кивнул Вадим. Он уже обратил внимание на способность своего коллеги пить и не пьянеть. В гостях у Сэтхи журналист уже принял изрядную дозу алкоголя и вот теперь заказывал еще бутылку.
– А вот пить виски с содовой – это, кстати, типично американская привычка, – язвительно улыбнулся Бенчли. – Это все равно что разбавлять водой из-под крана хорошее вино. В Шотландии виски разбавляют только родниковой водой, к твоему сведению.
– Дорогой Уилл, лед в твоем стакане наверняка сделан из мутной воды Меконга, так что не будем разводить споры о вкусах, – парировал Крижевский.
– Верно, не стоит, – Бенчли повернулся к Вадиму. – Какое впечатление на вас произвел Пномпень, молодой человек?
– Мне кажется, очень красивый город, – ответил Вадим. – Аккуратный, чистый, много зелени, интересная архитектура. Но я пока мало что успел увидеть…
– Это самая красивая столица в регионе, жемчужина Индокитая, Париж Юго-Восточной Азии, если хотите! – воскликнул австралиец. – Тут все как-то менее заморочено и более расслабленно, чем, скажем, в Бангкоке или Сайгоне. А ценной информации можно добыть гораздо больше… Ну если, конечно, знать, где ее добывать. В общем, тут вас ждет интересная работенка, можете не сомневаться. Особенно сейчас, когда запахло жареным и все ждут переворота.
