На вкус рис был никаким: пресный, без грамма соли, зато голод, как известно, лучшая приправ. Свою порцию я съела с искренним удовольствием, ещё и добавку налила.
Вторым блюдом шли пирожки, приготовленные на пару и от того внешне очень похожие на гигантские пельмени. Я взяла свой, опережая маму, надломила, хотя так никто не делал, обнюхала и совершенно не удивилась, обнаружив тухлятину.
Тю!
– В семье так плохи дела? – я не повышала голос, но спросила достаточно громко, чтобы меня услышали.
Мама испуганно охнула, но я отступать не собиралась. Да и чего она так боится? В этой семейке мы первые с конца, нам некуда падать. Зато у нас есть очередная возможность развлечься.
– Если даже на праздник попадают пропавшие продукты… Ведь не может быть, что повар мейстар ошибся?
От моей выходки мама спала с лица, стиснула ложку до белизны костяшек пальцев. Слов у неё не было, она буквально захлебнулась воздухом. Зато слова, и много, нашлись у старухи:
– Что ты несёшь, невоспитанная грубиянка? На празднике не может быть пропавших продуктов!
– Простите, я обращалась к маме. Я не думала, что вы влезете в наш разговор.
И кто из нас теперь неотёсанная хамка?
Старуха несколько секунд осмысляла услышанное.
– Ты!
Она вздохнула побольше воздуха, готовясь разразиться уничижительной тирадой, но я заговорила на долю мига раньше.
– Простите ещё раз. Я, кажется, действительно веду себя неподобающе, – я встала и обращалась уже не к старухе, а к зрителям. – Я должна признаться. Всю ночь мне снились кошмары. Я видела один и тот же сон, как на наш дом надвигается стена огня, от которой невозможно ни убежать, ни скрыться. Я сама не своя теперь.
Подействовало. Враждебность сменилась беспокойством. Не за меня, нет. Эти люди верили в Огонь. Не знаю, все ли и искренне ли, но в любом случае страшный сон в Страшную ночь – это не то, от чего они могли отмахнуться.
– Дитя…, – даже мейстар заговорила вполне доброжелательно. – Юли, ты не знала?
Опережая маму, я помотала головой.
– Простите. Я испугалась, остаток ночи я почти не спала. Я… мне… мне не хватало смелости признаться.
Мейстар качнула головой:
– Дитя, тебе нечего бояться. Я позабочусь о тебе. Сегодня прекрасный вечер для молитв, проведи его перед свечой, чтобы обрести душевное спокойствие. На третий день Возрождения я приглашу для тебя служительницу Огня.
Обалденная забота, я считаю.
– Мейстар, благодарю вас от всего сердца, – я низко поклонилась и так и осталась стоять с опущенной головой, старательно изображая раскаяние.
Похоже, моя копия гораздо мягче меня. То ли ещё не успела отрастить зубы и наточить когти, то ли характер изначально более покладистый. Хотя нет, не думаю. Она же вопреки всем запретам, рискуя жизнью, сбежала прошлой ночью в храм.
Как бы то ни было, Сиятельная Индюшка купилась. Она демонстративно переключилась на свою свиту и продолжила прерванный разговор, меня она мстительно оставила стоять, согнувшись в три погибели – а мне только этого и надо.
Я выждала. Зрители начали возвращаться к еде. Зря, ребята. Шоу продолжается.
Я выпрямилась и обернулась к старухе:
– Простите. Госпожа сказала, что на празднике не может быть пропавших продуктов. Мне мерещится? Эти пирожки на самом деле хорошие?
Я поставила перед ней тарелку с нашего стола, однако старуха даже не взглянула, а сразу возмутилась:
– Разумеется, они хорошие! Что ты опять несёшь?
