Что?
– Благодарю за вашу милость, мейстар.
Я, повторяя за мамой, в очередной раз поклонилась.
– Юли, но ты должна позаботиться о манерах дочери. Завтра второй из Дней Возрождения, и я собиралась взять твою дочь с собой в Огненные Чертоги. Её наречённый желает увидеть свою будущую наперсницу. Что я ему скажу, если твоя дочь нас опозорит?
Ага… Теперь понятно, почему нас не выгнали: раз жених желает увидеть, кого берёт, значит ни о каких чувствах речи нет, чисто договорной брак, сделка купли-продажи, и выгода обещает быть настолько жирной, что мою выходку Индюшка прощает. Стоп. Не брак, нет. Мейстар сказала наперсница, то бишь наложница.
Опомнившись, мейстар поторопилась завершить неприглядную сцену, которая «била» не только по нам с мамой, но и по ней тоже, ведь в конечном счёте это её праздник был подпорчен. Последовав за мамой прочь от беседки, я поймала несколько презрительных и парочку насмешливых взглядов. Ну-ну. Даже запоминать не стала, кто такой «умный». Маленькая победа принесла мне уверенность. Я не зря рискнула и, больше того, раз я справилась сейчас, справлюсь и в будущем.
Мейстар выждала, когда мы скроемся за спинами её приближённых и продолжила как ни в чём ни бывало:
– Семья сильна в своём единстве, и наше единство не в совместных трапезах, а в том, что семья всегда поможет своему дитя.
Пфф!
Нет, по сути слова правильные. Только в исполнении Сиятельной Индюшки звучат насмешкой. Я не стала вслушиваться в лившийся рекой пафос. Куда больше меня заинтересовали несколько знаков, сделанных служанкой мейстар. На первый взгляд ничего особенного – дана команда накрывать на столы, к лужайке понесли первые подносы, гружёные блюдами. Но эту команду можно выразить одним словом и, соответственно, одним движением. К чему остальная жестикуляция?
Если поначалу я думала, что церемония невыносимо занудная и скучная, то сейчас я признаю свою ошибку. Оказывается на празднике столько возможностей развлечься…
За столы рассаживались также группами. Мы с мамой заняли самый отдалённый столик у самого края лужайки.
– Лёси…
– Ах, мама, – перебила я шёпотом, – мне так жаль. Я хотела как лучше. Почему же мейстар на нас рассердилась?
Да-да, Индюшка, ты обидела ребёнка.
– Твоя дочь не знает, что когда говорят старшие, ей следует молчать? – влезла давешняя старуха, разместившаяся за соседним столиком.
– Лёся слишком расстроилась, что наш подарок не понравился мейстар, – ответила мама.
Нет бы в дальние дали послать, а не оправдываться. Видимо, характеры у двойников совпадают. Что здесь, что дома мама совершенно не умеет за себя постоять. Я скрипнула зубами, но решила пока не вмешиваться. Рано мне выходить из образа сладкой девочки. К тому же нас удачно прервали. Служанки добрались до наших столов, и я переключилась на поставленный перед нами поднос.
В супнице под крышкой нас ждал разваренный до состояния жижи рис. Выглядела мутная вода с белёсой взвесью совершенно неаппетитно, но мама удивления не показала. Я покосилась на старуху. Её прислужница уже перелила порцию варева в пиалу. Похоже, «суп» у всех одинаковый, разве что у элиты отличается, но до элиты нам далеко.
– Лёси?
– Да, мама?
Я взяла половник и разлила рис по пиалам.
– О чём ты задумалась?
– О доброте и щедрости мейстар, мама. Мы должны быть благодарны и отплатить мейстар за всё, что она для нас сделала и сделает.
Я не сомневалась, что озвученная угроза дойдёт до ушей Индюшки, но не боялась. До завтра меня не тронут, а завтра… Кажется, у меня уже есть план.
