– Вернулась на зарядку? – предположила Элизабет.
– За мной! – Кутельский направился за угол, профессор и Роверто пошли следом.
Осторожно они двинулись по карнизу, огибая здание и заглядывая в каждое окошко. Роверто было не по себе видеть верхушки кипарисов в пяти метрах внизу, но ее спутники на карнизе чувствовали себя уверенно.
Моники нигде не было видно, но, когда они добрались до кухонного иллюминатора, Лев Саныч чертыхнулся. Роверто последней заглянула внутрь, увидела лабораторию, склад насквозь и распахнутую входную дверь.
– Назад! – велел Кутельский.
Пилот подтолкнул профессора, тот – Элизабет, и через пару минут они оказались на прежнем месте. На платформе Моники не было. Лев Саныч с опаской осмотрел дверь. Вошел внутрь. Кутельский еще раз оглядел пустую платформу, последовал за ним. Внешне ничего не изменилось – обычный беспорядок. Последней вошла Роверто. И тут дверь у них за спиной скрипнула, закрылась, замок щелкнул.
– Обвела вокруг пальца, как детей! Но зачем? – воскликнул Абуладзе и опустился в кресло.
А вот у Кутельского еще оставались силы стучать и ругаться. Роверто невозмутимо налила себе пива в кофейную чашку.
«Ситуация, однако. Взбунтовавший робот. Восстание машин».
Абуладзе ткнул пальцем в клавиатуру – компьютер не включился.
– Какие будут идеи, маэстро?
– Почитаем инструкцию, профессор! – Чарли взял со стола пачку бумаги. – Если она сошла с ума, у нас нет никаких шансов. Искусственный интеллект, 16 поколение. Безнадежно. А ваш комп какого?
Лев Саныч снова потыкал клавиатуру, сплюнул:
– Был четырнадцатого. Вы в своей летной школе компьютеры проходили?
Чарли неуверенно кивнул, от Абуладзе эта неуверенность не ускользнула:
– Троечник?
Кутельский еще раз кивнул.
Элизабет спросила:
– Розетку смотрели? Может она провод… того?
Абуладзе метнулся к последнему стеллажу. С минуту оттуда торчали его крепкий зад и худые ноги:
– А вы – голова!
– Вы тоже ничего! – улыбнулась в ответ Роверто.
Профессор вернулся в кресло. На гигантском экране возникло окошко с требованием пароля.
– Пароль установила. Взламывать умеете?
Чарли и Роверто отрицательно покачали головами. Помолчали. Пилот постарался успокоить профессора:
– Зато так светлее. С включенным экраном.
– Нет, юноша, напрягайте мозг. Уж насколько я старый человек, и то помню из школьной программы, что робот не может причинить зла человеку!
– Искусственный интеллект 16 уровня? Противопожарная система управляется компьютером? – спросил Кутельский.
– Нет. Я ее отключил тумблером.
– Ну, так включайте. Сейчас устроим маленький пожар и… Двери разблокируются.
Пока Абуладзе ходил к щитку, Чарли Кутельский выложил на включенную плиту бумажки, вырванные из блокнота профессора, поджег протянутый Элизабет комок.
Когда бумага загорелась, и дым повалил к потолку, товарищи по несчастью заранее заняли место у двери.
Сработала сигнализация, послышались обнадеживающие щелчки, из раструбов на потолке повалила пена, из специальных щелей в стене – углекислый газ. Много газа.
Сначала пилот, потом профессор и Элизабет по очереди подергали ручку двери.
– Заперто, черт бы ее побрал! – Лев Саныч растерянно посмотрел на Кутельского.
Дышать стало труднее.
– Что это щелкало? – Чарли потянул Абуладзе за руку, как ребенка, в сторону окна.
Профессор не ответил, он готовился упасть в обморок, но подчинился пилоту.
– Залезайте! Углекислый газ выталкивает кислород к потолку, сможете дышать.
