Но эта мысль не задержалась в его голове надолго. Учитель Лин – мягкий, бесконечно терпеливый человек с тихим ровным голосом и глубоким шрамом на горле – так и не сумел вытравить из Гэрэла его совсем не интеллигентную, совсем не юйгуйскую жестокость. Гэрэл умел только воевать. Вскоре он вернулся домой в Чхонджу и через пару лет, встав во главе армии, развязал войну с той самой страной, которую так полюбил.
Он никогда толком не знал, какую страну ему называть родиной: появился на свет на Юге, взрослеть пришлось на Западе, а душой больше всего прикипел к Северу – который он и хотел бы презирать за изнеженность и гордыню, но не мог, видел, как хорошо там живется людям…
И только о Востоке он до поры до времени почти ничего не знал. Не дай боги полюбить еще и Восток: ведь скоро и с Рюкоку придется воевать, хоть это уже будет не его выбор.
– Почему вы выбрали изучать именно военное дело? – спросил Юкинари.
– Я был солдатом. Вряд ли у меня получилось бы стать кем-то другим.
– Это прозвучало… грустно.
– «Из хорошего железа не делают гвоздей»? – усмехнулся Гэрэл, цитируя начало известной юйгуйской поговорки: «Из хорошего железа не делают гвоздей, из достойных людей не делают солдат».
– Но в вашей стране другое отношение к военному сословию, ведь так? – примирительно сказал Юкинари.
Гэрэл промолчал. Грустно? Да, наверное. Вряд ли кто-то идет в армию от хорошей жизни, даже если в твоей стране служба считается почетным занятием.
– Вы хорошо говорите, – похвалил его император, словно не замечая нахмуренного лица собеседника. – Иногда, правда, выговариваете слова чересчур правильно – знаете, слишком чеканите. Я давно ни с кем не говорил на юйгуйском, мне очень приятно снова его слышать.
– Странно, что вы с теплом говорите о Стране Черепахи; ваши страны так долго воевали, что вы скорее должны ненавидеть ее…
Юкинари слегка нахмурился, коснулся рукой виска, подыскивая подходящий ответ, но ответил с неожиданной откровенностью:
– Мне непросто ненавидеть ее – она во всем лучше Рюкоку. В Стране Черепахи я рос почти как пленник и, помню, в детстве часто тосковал по Рюкоку, воображаемому дому, которого никогда не видел. Но когда я наконец приехал сюда, мне не понравилось то, что я увидел – меня уже превратили в юйгуйца… Я иногда думаю: что будет, если Юйгуй снова захочет подчинить мою страну и начнется война? У меня сердце юйгуйца, но вышло так, что моя страна – Рюкоку. Мне никогда снова не стать цельным. Я часто завидую тем, кто искренне привязан к своей стране. У человека есть потребность считать себя частью чего-то большего…
Он будто подслушал мысли Гэрэла – тот ведь несколько минут назад думал о том же самом.
– Эта привязанность к родине – просто самообман, – ответил Гэрэл, может, немного грубо. – Чаще всего люди, громче всех кричащие о любви к своей стране, просто не видели ничего кроме своего села – и не хотят видеть. Тот факт, что кто-то родился в той же стране, что и ты, ровным счетом ничего не значит. Важно только, что у человека в голове и в сердце.
– Но каждый ли может похвастаться, что у него там что-то есть? И даже если голова и сердце действительно не пусты, не у каждого достаточно дерзости, чтобы ставить себя выше других и выше страны, где ему выпало родиться.
Ему удалось слегка смутить Гэрэла.
– Простите, я вовсе не имел в виду…
Император улыбнулся.
– Ничего. Вы очень категоричны, но мне не хватало такого собеседника, как вы. У меня при дворе прямота не в чести.
