Слова Солнца - страница 5



Мечты и смелая тоска,
И вы, лилово-голубые
Кресты в четыре лепестка!
1913

Акварель

Бежит, дрожит на жгучем побережье
Волна, полна пленительных былин.
Везде песок, на нем следы медвежьи.
Центральный месяц – снова властелин.
И ни души. Весь мир – от солнца! – вымер. Но все поет – и море, и песок.
Оно печет, небесный князь Владимир[40],
И облако седи́т его висок.
С зайчатами зажмурилась зайчиха,
И к чайке чиж спешит песочком вскачь.
В душе трезвон. На побережье тихо.
И слабый бодр, и истомлен силач.
1909

Народная

Солнце Землю целовало –
Сладко жмурилась Земля.
Солнце Землю баловало,
Сыпля злато на поля.
Солнце ласково играло
В простодушной похвальбе.
И Земля его избрала
В полюбовники себе.
И доколе будет длиться
Их немудрая любовь,
Будет мир в цветы рядиться,
В зелень вешнюю лугов!
1911

Спустя пять лет

Тебе, Евгения[41], мне счастье давшая,
Несу горячее свое раскаянье…
Прими, любившая, прими, страдавшая,
Пойми тоску мою, пойми отчаянье.
Вся жизнь изломана, вся жизнь истерзана.
В ошибке юности – проклятье вечное…
Мечта иссушена, крыло подрезано,
Я не сберег тебя, – и жизнь – увечная…
Прости скорбящего, прости зовущего,
Быть может – слабого, быть может – гения…
Не надо прошлого: в нем нет грядущего, –
В грядущем – прошлое… Прости, Евгения!
1910

Из книги

«Ананасы в шампанском»

1915 г.

Увертюра

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо!
Стрекот аэропланов! беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! крылолёт буэров!
Кто-то здесь зацелован! там кого-то побили!
Ананасы в шампанском – это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грёзофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы – в Нагасаки! из Нью-Йорка – на Марс!
1915

На островах

На ландо моторном[42], в ландо шикарном
Я проезжаю по Островам[43],
Пьянея встречным лицом вульгарным
Среди дам просто и «этих» дам.
Ах, в каждой «фее» искал я фею
Когда-то раньше. Теперь не то.
Но отчего же я огневею.
Когда мелькает вблизи манто?
Как безответно! как безвопросно!
Как гривуазно![44] но всюду – боль!
В аллеях сорно, в куртинах[45] росно,
И в каждом франте жив Рокамболь[46].
И что тут прелесть? и что тут мерзость?
Бесстыж и скорбен ночной пуант.
Кому бы бросить наглее дерзость?
Кому бы нежно поправить бант?
1911

Валентина

Валентина, сколько счастья! Валентина,
сколько жути!
Сколько чары! Валентина, отчего же ты
грустишь?
Это было на концерте в медицинском
институте,
Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.
Выскочив из ландолета, девушками
окруженный,
Я стремился на эстраду, но, меня остановив,
Предложила мне программу, и, тобой
завороженный,
На мгновенье задержался, созерцая твой
извив.
Ты зашла ко мне в антракте (не зови его
пробелом)
С тайной розой, с красной грезой,
с бирюзовою грозой
Глаз восторженных и наглых. Ты была
в простом и белом,
Говорила очень быстро и казалась стрекозой.
Этот день!.. С него – начало. Телефоны
и открытки. К начинаньям поэтессы я был очень милосерд, И когда уже ты стала кандидаткой
в фаворитки,
Ты меня сопровождала ежедневно на концерт.
А потом… Купэ. Деревня. Много снега, леса. Святки.
Замороженные ночи и крещенская луна.
Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки.
Валентина безрассудна! Валентина влюблена!
Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко:
Я «обманщик», ты сердита, т. е. просто