Читать онлайн митрополит Владимир (Иким) - Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга вторая. Июнь

© Сибирская Благозвонница, оформление, 2018

© Митрополит Владимир (Иким), текст, 2018

Издательство «Сибирская Благозвонница» продолжает публикацию богослужебных проповедей митрополита Омского и Таврического Владимира (Икима). Данная книга – «Слова в дни памяти особо чтимых святых» – тематически начинает новую их часть. Слова эти являются своего рода продолжением серий «Вечное сокровище», «Врата покаяния» и «Сияние Пасхи», где толковались литургические евангельские и апостольские чтения на весь богослужебный год.

Предлагаемая читателю книга вторая богослужебных проповедей владыки представляет собой сборник из 36 очерков, посвященных празднованию святых, вспоминаемых Церковью в июне. Это увлекательный и умный рассказ о святых Вселенской и Русской Церкви и о различных событиях, связанных со ними (день кончины, обретения мощей, прославления и т. п.), а также о Соборах святых. Всего здесь повествуется о тринадцати Соборах святых, о днях празднования шести древних и двадцати русских святых, а в приводимых списках Соборов упоминаются сотни имен, в подавляющем большинстве – наших, русских святых.

«Много звезд на небе, и далеки они от нас. Они сияют нам из глубины небес, и по ним усталый путник правит путь свой по морю и по земле. Тихую отраду вливают в душу эти мерцающие таинственные светлые точечки на темном небе ночи!.. Так же далеко от нас в глубину веков ушло и то время, когда жили и трудились на земле наши чудотворцы. Тьма веков и все пережитые краем невзгоды сокрыли подробные сведения о жизни многих из них. Но даже самая малая часть из известного нам содержит много поучительного. Своею жизнию святые влекут нас к небесам, сияя светом добродетелей, показывая всю красоту и привлекательность жизни святой – этого верного пути к райским селениям», – говорится по поводу житий карельских святых в Олонецком патерике, изданном в 1910 году, но слова эти приложимы ко всему сонму святых, прославленных Церковю (с. 153).

Значение святых угодников Божиих, как замечает преподобный Иоанн Дамаскин, в том, что на их крови «созидается Церковь», которая поэтому и прославляет «святых как друзей Божиих, противоставших греху до крови и излиянием ее за Христа подражавших Ему, ранее пролившему за них Свою собственную кровь… в жизни шедших по стопам Его», так что их жития становятся для всех последующих христиан своего рода живыми иконами, примерами богоугодной жизни. И каждый из нас вслед за названным преподобным автором вправе сказать: «…чрез них я освящаюсь и воспламеняюсь соревнованием подражания… Поэтому и смерть святых празднуется, и храмы им воздвигаются, и изображения начертываются».

Святые Божии живы, они с нами и помогают нам – залог тому их честные мощи, которым мы поклоняемся (с. 300–301). И, как пишет митрополит Владимир, «святые мощи никак нельзя было назвать кумирами: они не были рукотворными. В нетленных телах праведников Господь являл предвестие небесной славы, уготованной верным» (с. 288); «Как древние еретики, протестанты отвергают почитание святых мощей. Для нас же, православных, нетление тел святых подвижников, исходящие от них чудеса есть зримое свидетельство воскресения верных во славе в вечном Царстве Отца Небесного» (с. 300–301). Но, напоминает высокопреосвященнейший владыка, «без подлинной внутренней христианской жизни: богообщения, богопознания и взращивания в своей душе христианских добродетелей – никакие даже самые прекрасные храмы, колокола и богато украшенные ризы не принесут нам абсолютно никакой пользы…» (с. 180).

Святые являются для нас учителями духовной жизни, и прежде всего молитвы: «Святые отцы заповедуют нам в молитве соединять ум и сердце, в единстве мысли и чувства всецело устремляться в небеса» (с. 301–302); они важны для нас еще и потому, что мы сами можем обращаться к ним за помощью в наших молитвах, ибо «они… при содействии Бога сделались страшными для врагов и благодетелями для приходящих [к ним] с верою не как к богам и благодетелям по природе, но как к слугам и служителям Бога и как к таким, которые, вследствие своей любви к Нему, получили счастливый удел: дерзновение [или свободный к Богу доступ]», – говорит нам митрополит Владимир, опираясь в этих словах на авторитет святого Иоанна Дамаскина.

Так святые становятся нашими духовными руководителями на пути к спасению. Не только подвижники из глубины веков, но «верность Христу превыше собственной жизни доказали делом и святые нашего времени – многочисленные новомученики и исповедники» (с. 448). При этом нужно осознавать, что «святые подвижники и даже Сама Матерь Божия – это не некие божества, бесконечно далекие от человека, но точно такие же люди, как и мы. И разница между ними и нами состоит не в том, что они были якобы избраны для святости, а мы нет, а в том, что они духовно трудились над собой и на деле стремились соединиться с Богом… А это значит, что святость доступна и любому из нас – стоит лишь не просто захотеть этого, но и начать действительно жить по-христиански» (с. 635).

Именно поэтому автор стремится говорить о святых без упрощения или нарочитой их идеализации: «…по общей человеческой немощи и святые подвижники порой не избегают глубоких падений, и лишь впоследствии Всеблагой Господь через тяжкие скорби воздвигает избранников Своих к покаянию» (с. 22). Таким образом, святые во все века являют нам идеал христианского внутреннего совершенствования и показывают путь преодоления всех искушений на пути к святости и спасению.

В проповедях митрополита Владимира о святых житийные материалы совмещаются с современной духовно-нравственной проблематикой, историческими оценками и духовными уроками, преломляясь через личный многолетний опыт архипастырского служения автора. О жизни святых он говорит просто, но ярко и убедительно. Книга поможет осмысленно участвовать в богослужебной молитве святым нашей Церкви. Полезной окажется она и для священников в их проповедческих трудах и в целом, как надеется редакция, найдет своего самого широкого благодарного читателя.

Господа ради сражайтесь, и святых ради церквей, и веры ради христианской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, но жизнь вечная.

Благоверный великий князь Димитрий

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Нечеловеческой можно назвать тяжесть, которую вынес на своих плечах благоверный князь Димитрий. Двенадцатилетним ребенком воспринял он ответственность за родную землю, и ни года, ни месяца покоя не имел среди опасностей, битв и бедствий своего великого княжения. Но святой Димитрий стремился быть верным Господу, на Бога надеялся – и Бог помогал ему. Он выстоял против несметных Мамаевых полчищ, против гордыни удельных князей, против измены и предательства, против западного коварства. По благодати Божией благоверный великий князь вынес непомерное бремя, и ныне Русская Церковь воспевает ему: «Подвиги твоими, святе Димитрие, страну нашу Бог сохрани, давый тебе силу непобедимую».

Ни прежде, ни после собиратели Руси – государи Московские – не правили в таких тяжких обстоятельствах, какие выпали на долю благоверного Димитрия. Начало его княжения совпало с окончанием сорокалетнего относительного покоя Русской земли.

За эти годы роздыха уже скорее не под опустошительным игом, а под покровительственным крылом могучей Орды объединялось и крепло Московское государство, излечиваясь от страшнейшей внутренней болезни – княжеских междоусобиц, братоубийственного разделения. Ханы Узбек и Джанибек покровительствовали Москве, ведущей Отечество к единству: так Иоанн I Калита, Симеон Гордый, Иоанн II Добрый сделались князьями не только Московскими, но и всея Руси. Не было опустошительных набегов, была забота о спокойствии и процветании «русского улуса», ставшего уже не колонией, а протекторатом Ордынской империи. Хан Узбек властной рукой смирил Тверь, сеявшую на Руси раздоры и войны. Хан Джанибек оградил Русь от западной опасности, отвратив нашествие Ольгерда Литовского. Да, Орда брала дань, но взамен давала Русской земле мир и объединение. По таинственному Промыслу Божию зависимость от Орды уберегла Московское государство от польско-литовского ига, которое в Киевской Руси стремилось поработить самую душу народа насильственным окатоличиванием и ополячиванием. Так, к примеру, в то же время, Ольгерд Литовский зверски казнил исповедников Православия, а ханша Тайдула, возможно на свои средства, разрешила возвести в Москве Чудов монастырь.

Но к концу княжения Иоанна II Доброго в самой Орде началась смута, которую летописец называет великой замятней. Ханом стал Бердибек, дорвавшийся до власти убийством своего отца Джанибека и двенадцати своих братьев. Одним из первых замыслов этого воцарившегося преступника было пойти погулять и пограбить Русь. Отвратить новое гибельное нашествие, умолить и смягчить свирепое сердце Бердибека сумел святитель-чудотворец Алексий. С великим торжеством встречала Русская земля своего избавителя, вестником мира возвращавшегося из Орды. Среди приветствовавших святителя Алексия был и восьмилетний княжич Димитрий Московский, в восторге детской души воскликнувший: «О Владыко! Ты даровал нам житие мирное: чем можем мы изъявить тебе нашу благодарность?»

Недолго наслаждался властью Бердибек, своим преступлением породивший новые беззакония. Хан-отцеубийца, в свою очередь, был зарезан собственным сыном. Затем в Орде началась дикая резня между чингизидами, настало время «ханов на час», сменявших один другого. А в «придворных кругах» Орды все яснее обозначалась скрытая пружина смуты: зловещая фигура главного заговорщика – темника Мамая, задумавшего узурпировать законную власть потомков Чингиза.

Некогда хан Узбек в ярлыке, данном Симеону Гордому, принес клятву за себя и своих потомков: великое княжение на Руси навсегда отдается князьям Московским, и под руку их предаются остальные русские князья. Но один из ордынских «ханов на час», Навруз (1360), попрал клятву великого предка. По смерти Иоанна II Доброго начались интриги новгородской вольницы, упрямо противившейся Москве-объединительнице. Новгородцы принесли Наврузу богатые дары, подкупили хана серебром – и он утвердил на великое княжение не Димитрия Иоанновича Московского, а ставленника сеятелей раздора князя Димитрия Константиновича Суздальского. Русь смирилась с ханской волей: святитель Алексий благословил Суздальского князя на правление, однако переезжать к нему отказался, оставшись со своим юным воспитанником Димитрием Московским. Сердце Русской Церкви, средоточие русского духа – митрополичья кафедра оставалась в Москве.

Тем временем Мамай опять устроил переворот и расколол Орду на две части. В одной из них – в Волжской Орде – стал править сам Мамай, поначалу от имени чингизида Абдуллы. А Сарайскую (Золотую) Орду возглавил хан-чингизид Амурат, который вернул Димитрию Московскому ярлык на великое княжение в Русской земле.

Одиннадцатилетним ребенком благоверный Димитрий побывал в Орде и едва спасся от ужасов случившейся там резни. Тринадцать лет было Московскому князю, когда он верхом на коне ехал впереди дружины, шедшей против мятежного Суздаля. Множеством бедствий: полыханием пожаров, стонами разорения и голода, нескончаемыми войнами – наполнено время его княжения.