И заглядывает ей в глаза с дичайшим, просто неописуемым интересом. Оксанке это явно льстит.
— Да, меня волнуют исключительно патриотические темы.
Кидаю быстрый взгляд на Льва, который внимательно наблюдает за бывшей. В мою сторону не смотрит. Они уже и Оксану успели обсудить. Ой, какая же эта Ирина добродушная, понимающая, милая и светлая, аж тошнит… Всё она моментом подхватывает, всё у неё получается. О такой жене только мечтать.
Тем временем бывшая Льва продолжает:
— Ну конечно, я не сомневалась, Оксаночка. Вряд ли такую умную, интересную женщину, как вы, могут заинтересовать какие-то глупости и пустые, поверхностные темы. Конечно же, — с диким энтузиазмом, — конечно же, только гуманность, любовь к отечеству, неподкупность рука об руку с бескорыстностью. Было бы очень интересно послушать.
Оксана набирает целую грудь воздуха и, кажется, от осознания собственной важности даже становится немного выше ростом. С абсолютно прямой спиной и слегка вздёрнутым подбородком она присаживается на диван рядом с мамой Льва. Бывшая располагается в кресле напротив. Лжеева улыбается, с трепетом ожидая выступления.
Окси сосредотачивается, подготавливаясь, а потом выдаёт неожиданно громким речитативом: — О родине, полях и шелесте деревьев, любви к земле и топоте сапог!
Бывшая жена с восторгом слушает, открыв рот, а я мечтаю найти повод подняться наверх, к Насте. Лучше я буду раскрашивать кукол фломастерами, чем и дальше купаться в этом призрачном царстве лицемерия. Лжеева хлопает в ладоши. Оксана от души благодарит её, а я по-прежнему пью чай.
— Жалко, что ты уже женат, Лев. Евангелина гораздо интереснее, чем твоя жена Ирина. Да и красивее, чего уж там, — от чистого сердца выдает Оксана, раскрасневшись от комплиментов.
«Послиха» это заявление встречает с дичайшим энтузиазмом.
— Окси, не говори глупостей, — одёргивает свою помощницу бабушка. — Простите её, Ирина, иногда она сама не своя.
Я всё понимаю: Оксане нравится, что её похвалили — но чай в глотке всё равно застревает. Чувствую себя полной дурой. Лев это никак не комментирует. Не протестует и «жену», то бишь меня, не защищает. И как ни в чем не бывало предлагает матери и Оксане прогуляться по саду, а вечером всем вместе поехать в какое-нибудь интересное место. Например, в ресторан на набережной.
Обидно. В стотысячный раз неприятно.
— Сынок, мне кажется, что Ирину всё же должен осмотреть врач.
— Благодарю вас, я в порядке. Пойду посмотрю, как там дочь, — нахожу я повод смыться наверх.
Взглядом, каким одаривает меня при этом настоящая мамаша девочки, вполне можно сделать во мне дыру. Ни капли не сожалея, покидаю диванную компанию.
Аккуратно захожу в детскую, на полу лежит Настена, она увлеченно раскрашивает. Я ложусь рядом с ней и беру фломастеры, начинаю рисовать на соседней картинке.
— Ну как ты, милая?
— Я не знаю. — Шуршит она фломастерами, выглядит тихой и растерянной, совсем на неё не похоже. — Я рада, что мама вернулась, но я боюсь, что она снова уедет.
Внутри всё сжимается, особенно в левой половине. Я почему-то уверена, что «послица» вернёт Льва и дочь, а потом снова потянется к чему-то великому. Это натура такая, она не может сидеть на одном месте. Понятно, что сейчас её замучила совесть, но ей нужна семья, которая будет кочевать вместе с ней. Возможно, Лев оставит бизнес. Или будет вести его удалённо. Всё зависит от того, насколько сильно он любит эту женщину. Мне не по себе от всего этого. А ещё… Он так на неё смотрит, он так с ней разговаривает. Мне такое и не снилось.
