— Я вперед сажусь, — взвизгнула Мира.
Я даже не успела отреагировать, как она нас опередила и запрыгнула в машину. Она слишком взбалмошная, все должно быть только по ее. И такие люди меня крайне нервировали. Ведь их не переспорить, потому что бесполезно. Даже если лезть и что-то объяснять, можно сразу петлю готовить. Непрошибаемые люди. Я и завидовала таким людям и ненавидела. Потому что всегда старалась поступать по совести, чтобы всем было хорошо, не только мне, а такие люди, как Мира, старались лишь для своей выгоды.
И ее натура видна сразу, даже нет смысла с ней разговаривать. Наверно, все же это от воспитания зависит. Если с самого детства вкладывать, что все тебе обязаны, то ты и будешь так всю жизнь считать.
Только вот проблема нарисовалась, хрен сотрёшь! Мне придётся сидеть на заднем сиденье вместе со Славой и Матвеем. И вряд ли мой дорогой новоиспеченный муженёк согласиться сесть посередине.
Слава будто прочитал мои мысли, обошёл машину и сел, а Матвей открыл передо мной дверь и кивком показал, чтобы и я садилась. А я что? У меня будто есть выход. Развернуться и уйти мне никто не даст. А вот ослушаюсь, и это будет расцениваться как попытка к побегу. Нужно ли мне это? Нет. Я вообще хочу все полюбовно разрулить. И спокойно искать себе работу.
Блин.
Мама.
Я обещала ей позвонить.
Вообще отлично. Глубоко вдохнула и села в машину. Слава улыбался и не двигался. Ноги расставлены, будто между ними как минимум два пакета с едой. И это значило только одно — мне придется прижаться к нему, чтобы места хватило еще и для Матвея.
Нужно просто закрыть глаза и сесть, не думать о них. Не переживать, что меня прижали двое мужчин, которым что-то нужно. Про Матвея все понятно, а вот Слава… Неужели братское соперничество? Только вот что мне-то с того? Я — спасибо Матвею — вновь оказалась в гуще событиях.
Машина просторная, но троим маловато места. Когда мы ехали вдвоем, то дышалось легче, а сейчас…
Я боялась повернуть голову, что вправо, что влево. Даже вперед смотрела с опаской — там Мира постоянно подсматривала в зеркало.
Обложили, засранцы, по всем параметрам. А если это они шантажируют Матвея и сейчас боятся нас оставить наедине? Хотя это глупая мысль. Я не помнила того мужчину, который меня просил передать папку: не внешности, ни голоса — никаких деталей, которые могли указать на тех людей. Ничего… будто стерли из памяти.
Я повернулась к Матвею и ближе к нему придвинулась. Все-таки муж, а не посторонний человек, как Слава. Да и сказать единорожку кое-что нужно. Только в отличие от меня, Матвей был спокоен, собран и уверен в себе. А когда я прижалась к нему, медленно повернул голову вполоборота и приподнял удивленно бровь.
— Мне нужно с тобой поговорить, наедине, — прошептала одними губами.
Мне было неловко говорить при всех, сразу бы вызвала пересуды, возмущение со стороны нежданных гостей.
— Что? — переспросил Матвей, делая вид, что не услышал, о чем я говорила.
Неужели он хотел, чтобы я сказала это вслух? Или проверял, насколько изобретательной я могла быть? Или подозревал своих близких и таким способом проверял их реакцию? Боже, я готова была уже миллион догадок построить и еще триллион диалогов провести внутри себя, лишь бы не повторять, что только что сказала. А на самом деле, вот почему он не смог нагнуться ко мне поближе? Что это за игры? Я и так до неприличия близко к нему.
