Назавтра он сел в автобус и отправился в город в форменном облачении. Одежда у него уж «привыкла» к телу, а глаза уверенно смотрели из-под козырька. Новые звездочки сверкали на погонах и притягивали глаза малочисленных пассажиров. Среди них особенно выделялись пятеро – в полицейской форме. Здесь оказались и старые знакомые – оперативник Иванов с дежурным сержантом по фамилии Гуща. Они в упор не видели в Михалыче беглеца. Разговор сам собой потек – из пустого в порожнее. Группа ехала в город на похороны начальника УВД, оставив на хозяйстве дежурного старшину. Михалыч выглядел для них «старшим братом», прибывшим в поселок для решения вопроса по уголовному делу. Такое бывает довольно часто, когда нужно выехать в другой регион, чтобы лично убедиться в чем-либо. Полицейские, особенно Гуща, обещали помочь полковнику – надо лишь возвратиться в поселок. Ведь они местные, им всё тут знакомо. Найдется и транспорт. В наличии имеется несколько единиц. Мотоцикл, моторная лодка и даже микроавтобус. Михалыч их не тянул за язык – сами рассказывали.
От вокзала, словно до этого работали в одном коллективе, они отправились гурьбой в управление. У гроба стоял караул, на стульях сидели две женщины – пожилая и молодая, в черных платьях. Люди подходили, стояли у ног покойного и выходили наружу.
В первом часу гроб с телом подняли и вынесли во внутренний дворик. Постояли немного, вновь подняли и понесли со двора. Грянул оркестр. Какой-то подполковник метался вдоль колонны, словно бы налаживая порядок движения, хотя исправлять было нечего.
Михалыч вслух удивился:
– Кто это?
– Тюменцев… – Иванов холодно смотрел в сторону подполковника. – Говорили, со временем станет начальником управления… Теперь точно им будет… Фаворит…
На кладбище говорили скромные речи, ни словом не упоминая об обстоятельствах кончины покойного. Человека словно муха заразная укусила – и тот моментально угас. Снова играл оркестр, гремя большим барабаном и вздыхая трубами. Гроб закрыли, опустили в яму, принялись торопливо закапывать. Вскоре образовался продолговатый холмик. У его основания поставили деревянный крест с табличкой.
Вдова еще только поправляла венки на могиле мужа, а в просторный автобус уже набились старшие офицеры.
Иванов хмурился в ту сторону:
– Садитесь, товарищ полковник. Сейчас тронется.
– А вы?
– Дома помянем, когда вернемся… Не рассчитывали там на нашу команду…
– В таком случае, если не возражаете, я с вами…
По возвращении в поселок все они, включая дежурного старшину, а также двоих участковых, собрались в кабинете оперуполномоченного. Участковых звали Молебнов и Богомолов. Иванов резал колбасу, сержант Гуща разливал в стаканы водку, купленную вскладчину.
Взяли, конечно, не одну бутылку. Михалыча называли «товарищ полковник» и вновь обещали помочь в сборе материала. Знали бы, сукины дети, кого приютили! Широкая фуражка и «большие» погоны окончательно стерли недавний образ. Тем более что сбежавший тип был кучеряв, бородат, а полковник лыс, как младенец.
Они подняли стаканы и выпили. А потом закусили. Пусть земля будет пухом генерал-майору. Он честно отслужил свой срок…
Разуметься, половинкой стакана не обошлось, повторили, поэтому вскоре полковника называли Толик, а тот чувствовал себя как рыба в воде.
Хозяин кабинета распахнул настежь окно. Гроздья бурой черемухи тянулись к подоконнику. В случае чего, отсюда можно было скакнуть, уцепившись в дерево.
